Судьбы Серапионов

<…> Мы ни в какой форме не можем вести переговоры с Керном о каком бы то ни было обмене материалами. Из Советского Союза ни Николай Семенович, ни Михаил Леонидович не посылаем никакого материала, который не прошел через цензуру. Адресаты ненадежны и коварны. В институт Горького и ЦГАЛИ материалы можно передавать, но мы не должны быть участниками переговоров о передаче этих материалов Керну. «Путешествие на больничной койке» вводить в книгу не надо.

Общее правило.

Вы, Соломон Семенович, или я, мы не имеем права от себя пересылать какие-нибудь материалы без разрешения комиссии, закрепленного протоколом. Никакого самовольства здесь быть не может. Материал сложный, хотя и очень хороший.

Помните, что существует комиссия и все действия должны быть с ней согласованы. Ответьте на мое письмо.

1969 год

ИЗ ЗАПИСОК ПОДОЛЬСКОГО.

Весь 1969 год прошел в попытках включить книгу Лунца в план издательства на 1970 год. О том, как вести эту борьбу, между членами комиссии проявились разные точки зрения. Они постепенно привели к разногласиям между мной и Слонимским. Возникший спор стал предметом обсуждения внутри комиссии. За весь год не удалось организовать встречи членов комиссии, чтобы на заседании обсудить трудные вопросы отношений наших с издательством. Поэтому переписка и разговоры — личные и по телефону — были средствами обсуждения этих вопросов.

30 января. ШКЛОВСКИЙ — СЛОНИМСКОМУ.

<…> Читаю письма Лунца. Какая прелесть! Какая на свете (на нашем свете) была светлая дружба. <…> Написал письмо Тихонов С. Подольскому, что надо хлопотать помещение в план книги Лунца.

Для этого нужны пустяки:

1) Ты пишешь Коле

2) Коля передает письмо Косте

3) Костя пишет на письме резолюцию на имя Николая Васильевича свет Люсючевского[1396]. Пишет в углу. Люсючевский включает книгу в план резерва.

Письмо можно написать так. Товарищи (очевидно, я и остальные члены Комиссии) обеспокоены тем, что книга не попала в план 1970 года. Книга составлена, я из нее выкинул (или не выкинул) такую-то статью. Книга получилась памятник дружбы. В ней видно, как относился М. Горький к писателям первого советского поколения. Я (Миша Слонимский) из Ленинграда сделать ничего не могу. Книге нужно место в плане. Потом будет поздно. Напомни (пишешь Коле) Косте, чтобы он напомнил Н. В. Люсечевскому[1397] об обещании.

Вот какие сложные семейные дела.

Все правильно, но чуть-чуть бюрократично.

Но необходимо.