Судьбы Серапионов

<…> Я получил Ваше письмо и проект письма в издательство «Советский писатель». Конечно, книга Лунца в конце концов, я не сомневаюсь, увидит свет, но сейчас, мне кажется, надо отложить обращение комиссии в издательство и вот почему. Как стало известно, Николай Васильевич Лесючевский в настоящее время болен и лежит в больнице Института кардиологии, и вряд ли он имеет возможность заниматься делами издательства. Издательство же должно выполнять утвержденный план 1970 года в трудных условиях, имея дело с сокращением бумажных лимитов и, следовательно, и количества изданий. А между тем, год юбилейный и требует выполнения плана в расширенном виде. Почему мне и кажется, что в деловые отношения по книге Лунца издательство сможет вступить не сейчас, в самый разгар изданий 1970 года, а несколько позже, скажем — после выхода юбилейных изданий, т. е. где-то ближе к осени, когда положение с планом 1970 года будет более ясным. Представленное сейчас в издательство наше обращение будет лежать, дожидаясь лучших времен. Так мне кажется…

12 февраля. ТИХОНОВ — ПОДОЛЬСКОМУ.

<…> Из Вашего разговора с В. М. Карповой выяснилось, что в издательстве, по словам Карповой, сложилось мнение у членов Правления, читавших книгу, мнение пока еще не выраженное в официальном постановлении Правления, что сочинения Лунца издавать не нужно. Естественно, что сейчас нужно выяснить отношение издательства к изданию книги Лунца. К сожалению, Н. В. Лесючевский еще болен и не работает, но можно было бы выяснить хотя бы основные положения отзывов членов Правления, читавших книгу. Может быть, эти разногласия могут быть устранены после бесед с товарищами из издательства и тогда дело ясно. Если это не удастся, тогда, конечно, всем придется заняться Союзу писателей. Комиссия, конечно, должна определить свое отношение ко всему этому, надо прочитать отзывы членов Правления. Это можно особо и не откладывать.

23 февраля. С. М. СЛОНИМСКИЙ — ПОДОЛЬСКОМУ.

Папа упал, ушибся сильно, лежит в Комарово с высокой температурой и сильными болями. Неделю две он не может отвечать на письма и заниматься делами. Ваше письмо я ему передам.

16 марта по настоянию Подольского и Каверина и вопреки сопротивлению литначальства состоялся доклад о работе лунцевской Комиссии на бюро секции критики и литературоведения московской писательской организации.

КАВЕРИН. «Эпилог».

Почти никто не явился на бюро, в комнате едва ли было больше пяти-шести человек. Все же я сделал доклад, а Подольский — сообщение о биографии Лунца. Решение поддержать сборник состоялось после умного и содержательного выступления Вл. Огнева, высоко оценившего деятельность Лунца. «Из всех возможных форм помощи было избрано обращение к К. А. Федину», — пишет Подольский, не подозревая, что и Федин ничего не может сделать в «изменившейся обстановке»[1406].

23 апреля. СЛОНИМСКИЙ — ФЕДИНУ.