Судьбы местного значения

Меркулов и Судоплатов передали свои удостоверения сержанту, а тот, добавив свое, протянул для проверки. Капитан явно знал в лицо обоих, но скрупулёзно проверил все документы, наличие спецотметок и сверил фотографии с «оригиналами».

– Все в порядке, можете ехать.

– Капитан, – обратился Меркулов к Иванову, – зачем полосы нарисованы?

– Для ориентировки в ночное время, – ответил тот, козырнув, и шагнул к следующей машине.

У Кремлевского дворца оба вышли, и машина отъехала, освободив проезд для следующей. Осмотрелись. Маскирующая раскраска внутри Кремля тоже была нанесена. Окна на первых этажах уже были оклеены бумагой крест-накрест. На верхних наклейка еще проводилась.

– Вчера читал сводку от ПВО, – задумчиво сказал комиссар третьего ранга. – За полторы сотни километров до Москвы наши высотники отогнали одиночный «юнкерс». Явно аэрофотосъемку вел…

Судоплатов понял, что Всеволод Николаевич намекает на рекомендации из тетради капитана Жукова.

– Пусть твои сотрудники подготовят рекомендации по Горькому… – Меркулов прервался на мгновение, – минимум в трех экземплярах. Отошлем в НКВД города, пусть работают по всем направлениям – усиливают ПВО города, антидиверсионную работу, профилактику проводят…

– Сделаем, – ответил старший майор.

Пока стояли, отвечали на приветствия прибывающих на награждение. Таковых было много.

– Рябышев и Попель уже прибыли, наверно, – заметил Павел Анатольевич.

– Ты тогда проходи, пока осмотрись, найди Николая Кирилловича, поговори на отвлеченные темы, – сказал Меркулов, – а я к коменданту. Попрошу найти помещение поближе к Георгиевскому залу…

* * *

Великолепие Кремлевского дворца завораживало. Есть на что посмотреть, и хорошо, а то еще на входе появилась некая нервозность. Сначала Николай Кириллович посчитал это обычным мандражом перед награждением. Было что-то похожее перед вручением орден Красной Звезды когда-то. Естественно, награда предстоит гораздо значимей. Однако волнение и нервозность имеют разные причины. И дело явно не в награждении. Если бы не война, может, и волновался бы. Но после тяжелых боев, когда нагляделся всякого, когда любая боязнь стала чем-то привычным и незаметным, подобная нервозность становится такой же незначительной мелочью. Имелось предчувствие. Что-то произойдет, что изменит судьбу. Комиссар задумался, припоминая события из «наследства» гостя, но ничего такого не находилось. Единственное что – почему-то казалось, что первое награждение медалью «Золотая Звезда» с присвоением звания Герой Советского Союза должно быть только через три дня – восьмого июля. Даже имена некоторых кандидатов «вспомнились» – Жуков, Здоровцев и Харитонов – летчики-истребители, что совершили тараны немецких самолетов. Про их подвиг и то, что герои представлены к высокой награде, по радио говорили, как говорили о награждении его и Рябышева. Но Николай Кириллович был уверен, что об этом он не по радио услышал, а знал заранее. Только радио напомнило…

Может, это знание и есть причина беспокойства?

– Волнуешься? – спросил Рябышев.

– Есть немного, – кивнул Попель.

– Брось! И так последнее время как не в себе.

– Так заметно? И давно я не в себе?

– А как нас «мессера» тогда в поле накрыли, – хмыкнул генерал. – Я-то тебя давно знаю. Сразу заметил, а потом и остальные замечать стали.

– И что теперь?

– Да ничего! Война ведь. Помнишь, как в песне – смерти в глаза смотрим и на брудершафт с нею пьем.

– В песне иначе.

– Не важно. Если после первого боя человек не свихнулся, то разуметь точно по-иному станет, так что это нормально.

– Вообще-то это я эти слова как комиссар должен говорить.

– Вот и хорошо, что ты это понимаешь! Оставь, лучше полюбуйся-ка на эту красоту!

«И действительно, – подумал комиссар, – чего это я?» И переключился на окружающую обстановку – есть же на что посмотреть. Когда еще в Кремле побывать доведется?

Тут бы пройтись не спеша и каждую залу осмотреть, но нельзя – протокол, который неукоснительно требуют соблюдать. В каждом зале, у каждой двери сотрудники из УКМК НКВД, что тщательно следят за порядком. Если кто-то отклонится, немного задержится, то непринужденно поясняют, куда надо идти. Вот ковровая дорожка, прямо по ней, а экскурсии… после войны, товарищ генерал…

Красное крыльцо, Владимирская палата, Георгиевский зал… у каждой палаты имелся свой шарм. Много ли рассмотришь, без задержки проходя через палаты.

Впрочем, в Георгиевском зале, где намечалась церемония награждения, одергивать точно не будут, есть на что посмотреть.

Кружева белого и золотого тонов, чудесная лепнина стен и колоннад, на которых поставлены статуи побед. На полу сверкает изумительной красоты паркет, который в центре укрыт ковровыми дорожками. Все это великолепие освещают шесть массивных ажурных люстр и несколько десятков светильников.