Судьбе вопреки

А потом забыться помог горячий шоколад с кучей взбитых сливок, большой-большой сэндвич с тунцом, помидорами, брынзой и салатом. Я не хочу думать, сколько он стоил, но с тарелки исчез подозрительно быстро. Потом был суп, потом еще что-то. В общем, я основательно набила себе живот, ни разу не сказав «нет» на предложения Макса. Относительно еды, конечно. Но когда принесли ароматный липовый чай и десерт, животик попросил попридержать енотов.

Колупая ложечкой запеченный в шоколаде банан, я бросала взгляд на задумчивого Ронхарского.

— Что ты не хочешь говорить?

— Не в этом дело. Думаю, стоит ли мне уволить Сандру.

— Все еще думаешь, что это она разлила что-то по полу?

— Не думаю. Знаю. Она сама призналась, как только я пришел к ней. Сказала, что вспылила, была вне себя и хотела сделать тебе подлость. Я объяснил, что не планирую в этом сезоне менять солистку, но, если она продолжит в том же духе, то планы можно и скорректировать.

— А… если ты решишь поменять солистку, — я говорила осторожно, подбирая слова, поскольку Макс мог истолковать мой вопрос неверно. — Кто займет ее место?

— Прости, Ланни, но ты пока не готова, — он добродушно усмехнулся, делая глоток чая. — Несмотря на наши отношения и слухи обо мне…

— Нет, я не себя имела в виду! Ее место может занять Тильда?

— Тильда? — балетмейстер задумался.

— Ну, если бы, скажем, Сандра вылетела из постановки. Я не готова. Другие не дотягивают. Ты бы поставил Тильду на ее место?

Он откинулся на спинку стула и сделал еще несколько глотков, явно размышляя. Только после этого ответил:

— Пожалуй… Наверное да. Из всех, кто сейчас есть в моей труппе, она лучшая. Сразу после Сандры.

— А в какой постановке платят больше?

— Так, Аллевойская. Давай ты сразу спросишь то, что тебя интересует?

Вот не хотела ведь, а, тем не менее, сунула в рот банан. Чтобы этот самый рот занять и не отвечать на вопрос. А жевала я очень и очень медленно. Я не хотела сейчас делиться с Максом тем, что Тильда, возможно, планирует зверское отстранение меня любимой от сегодняшнего выступления. Я могла услышать или понять что-то не так и планировала самостоятельно во всем разобраться, прежде, чем звать на помощь больших и сильных дяденек. Сейчас же мне нужны мотивы. У Тильды нет оснований выкидывать меня из постановки просто так. И зачем бы мне за это спасибо говорить? И зачем ей Сандру подставлять? Только за тем, чтобы ту вышибли, Тильда заняла ее место, а меня, ну вот такая дурная мысль, поставили солисткой «Блюза для двоих». Вроде как и спасибо надо Тильде сказать, но все равно какое-то ай-я-яй получается. Странная рокировка, оправданная лишь в том случае, если во «Взрослых» платят больше. Или это более престижная постановка? Или… Аркх его разберет!

— Да так. Просто мысли вслух. Я думала, вдруг кто-то подставил Сандру.

— Она тебя едва инвалидом не сделала, а ты ее защищаешь?

Пожала плечами.

— Не сделала ведь. Могу понять, ревнующая и рассерженная женщина на многое способна.

Например, помахать перед моим носом палочкой Киссенджера и запретить общаться с ее мужем. Будущим. Который посмеялся над моим признанием в любви. Великогад плешивый. Облезлый пустынный мертвоед! Уу, ненавижу!

— Приму к сведению, — усмехнулся он. — Значит, считаешь, я должен ее оставить?

— Конечно. Как человек она, конечно, говнецо, но танцует превосходно. Зрители платят не за внутренний мир танцоров, а за наше исполнение.

— Вот за это ты мне и нравишься. Душа у тебя чистая.

Ага. Моя чистая душа уже придумала способов тридцать, как избавить этот мир от шатенистой швабры в белом платье. Например, с радостью бы проверила, умеет ли она летать с высоты шара Аклуа Плейз…

Мы наслаждались видом и обществом друг друга до тех пор, пока я не доела десерт, после чего разъевшимся Пугалом, который не так давно переоценил свои размеры, при попытке забраться под диван, поползла в сторону лифтов. Ох, вот уж в чем душу отводить не стоит — так это в еде. Наелась на год вперед и в боку заметно покалывало. Но Максу, кажется, это какое-то садистское удовольствие доставило, потому что он обнимал меня особенно нежно, а потом держал за руку всю дорогу, пока вел меня до гримерки, где оказались мои вещи, оставленные на одном из бархатных стульев концертного зала.

— Располагайся. На сегодняшний вечер — это твоя личная гримерка.

— Отелепатеть! — выдохнула, осматриваясь.

У стены напротив входа — огромный трельяж, заставленный косметикой, справа, за вешалками с костюмами, ютится кресло, на котором можно запросто спрятаться от посторонних глаз, если не хочешь, чтобы тебя нашли. Слева — диван, перед которым журнальный столик с водой и фруктами.

«Подозрительно», — тут же мелькнуло в голове. Надо будет воспользоваться свободным временем и сходить за водой.

Меня положили на диванчик и оставили в покое, пообещав, что через три часа придет Гэлла — костюмерша, чтобы окончательно подогнать костюмы и приготовить меня к генеральному прогону, после которого полтора часа отдыха и большая сцена!