Судьбе вопреки

— Отелепатеть! — я откинула голову на подушку и закрыла ладошками лицо. Вряд ли на таких эмоциях удастся отдохнуть.

— Аллевойская, ты готова. Иначе я бы и близко не допустил тебя к сцене, тем более в связке со своим именем. Слышала?

— Ага, — протянула, явив между пальцами один глаз. Посмотрела на Макса и закрыла лицо обратно. Диван подо мной прогнулся, принимая вес балетмейстера, а затем с моего лица убрали ладони, чтобы проникновенно так прошептать.

— Я бы хотел поужинать с тобой. После выступления.

6

— У фета Сайонелла осталось не так много времени. Мы хотели рассказать ребятам, что он их дедушка. Думаю, сегодня будет очень… очень эмоциональный вечер. Надеюсь, обойдется без крови. Незачем тебе это видеть.

Осталось рассказать об этом самому фету Сайонеллу и ребятам. Впрочем, мне кажется, что пора это сделать. Ребята не простят меня, если не смогут узнать своего деда только потому, что я боялась их познакомить. Знаю, что долго будут дуться за то, что смогла простить его, но…

— Завтра? — не сразу поняла, что Макс имеет в виду. Слишком озаботилась предстоящими событиями.

— Если переживу сегодняшнюю ночь — с радостью.

И было в его взгляде, потяжелевшем, властном и откровенном что-то такое, от чего сердце тревожно обмерло. Кажется, одним ужином Макс ограничиваться уже не хочет. Да он и сейчас, похоже, едва сдерживается, чтобы не вдавить меня в этот диван. Вот только мне вдавливаться не хотелось. Мужчина откинул с моего лба волосы, провел ладонью по щеке, склонился к губам и медленно поцеловал. Не сказать, чтобы мне было неприятно. После репетиций я научилась воспринимать наши поцелуи как нечто вроде упражнения, танцевального движения, не пропускать их через душу. Они не волновали, не сносили крышу, как поцелуи Харви и совершенно точно не заставляли сердце биться чаще.

— Уверен, мы ее переживем. Вместе. Отдыхай.

И меня оставили наедине с кучей мыслей, сомнений и страхов в тихой и мрачной гримерке, освещенной лишь ярко горящими лампочками на трельяже.

Сначала я честно пыталась отдохнуть, но, проворочавшись полчаса, отбросила эту затею. Харви, Харви, Зейда, палочка Киссенджера, снова Харви, фет Сайонелл, ребята… Они танцевали перед моим внутренним взором, смеялись, расплывались, бегали за мной. Хтонический бред в полузабытье вывел из себя окончательно. Я села на диване и связалась с Оуэном.

— Александрин? Все хорошо?

— Ага. Дела разгребаю. Сюрприз для вас готовлю! Как вы смотрите на то, чтобы поужинать с ребятами после балета у нас дома? И рассказать им обо всем?

— Думаешь, они готовы? — на лице великородного отразилось волнение.

— Готовы, не готовы, какая разница? Они удивительные ребята, уверена, смогут вас простить.

— Не суди всех по себе, Александрин. Они юны и вспыльчивы. Как бы ты не осталась крайней.

— Уж я как-нибудь переживу, — вспомнила все те прекрасные эпитеты, которыми не так давно осыпал меня пьяный брат, которого я сунула под ледяной душ. Переживу. Пережила предательство Харви и угрозы Зейды, так и с этим справлюсь!

— Хорошо. Я согласен…

— Как-то не уверенно. Давайте только волноваться вы не будете, ладно? И, кстати, вас проводит Лоби. У меня совсем никак не получится за вами приехать, но уверяю, вы об этом не пожалеете!

— Затейница, — усмехнулся дедушка.

— Помните, полвосьмого! Большой концертный зал, центральная ложа! Вас встретит и проводит администратор.

— Договорились!

С Лоби я решила все быстро. Сегодня она как раз взяла выходной — стазис и операция для Харви отняли у нее много сил, а она еще и в положении. Поэтому предложение развеяться и отдохнуть в театре подруга восприняла с восторгом.

Уладив важные вопросы, я на всякий случай глянула состояние своего счета. Не то, чтобы я не доверяла ребятам, но, как говорится, доверяй да проверяй. Проверила. Скромно закупились в недорогом магазинчике одежды и, судя по пробитому пару минут назад чеку, сейчас отмечают обновки в Нэсти Опкинс. Умнички!

Только хотела отложить планшет и отправиться за водой, как раздался входящий вызов. Таххир? Закатила глаза, но вызов приняла.

— Что?

— Ланни, нам надо поговорить. Это срочно!

Выглядел бывший не ахти: белки красные от полопавшихся сосудов, под глазами синяки, нос распух, губы бледные. На наркотики что ли подсел? Вон и зрачки расширены, руки дрожат. Ни тебе недавней идеальной прически, вместо костюма — старая футболка, которую я дарила еще в первый год нашего знакомства. На груди пятно от горчицы. Опять питается быстрой едой! И ведь учила его пользоваться вычистительной машинкой для одежды, но нет… Жалко Таххира.

— Увы, не могу. У меня выступление через несколько часов.

— Это срочно! — повторил он. — Я приеду, куда скажешь. Мне нужно минут пять-десять наедине. Это все, о чем я прошу!

Телепатосвязь дернулась, зашипела, затем снова явила Таххира.

— Ага. Чтобы опять преподнести букетик с приворотом? Благодарю покорно. Не надо.

— Дура! — прорычал он и растрепал пятерней свои волосы, почесал покрасневший нос. — Я же старался для тебя! Как лучше хотел сделать!