Судьба страха

Я приказал Мусефу, несшему в этот день охрану, разыскать Терса и получить эти сведения. Вернувшись, Мусеф сообщил:

– Терс говорит, что Ахмед вчера вечером не появлялся.

– Скажи Терсу, чтобы договорился с таксистом на сегодняшний вечер, – распорядился я.

– Терс не думает, что он приедет, – сказал Мусеф.

– Он не сказал почему?

– Много из него вытянешь, когда он смеется так по-дурацки, – пожаловался Мусеф.

Ясно. Я попытался позвонить Ахмеду, но безуспешно.

Что ж, возможно, ему было трудно найти для меня женщину. Да, так, наверное, и случилось. Ладно, решил я, займусь им попозже, когда меньше будут докучать дела.

Покончив с завтраком, я вернулся в свою потайную комнату к видеоустановке. Нельзя было пропустить ни одного эпизода пребывания Кроуба в Нью-Йорке. От этого зависело слишком многое.

Я придвинул к себе радио двухсторонней связи, готовый, если что-нибудь пойдет наперекосяк, инструктировать охранников о дальнейших действиях.

В случае провала Кроуба моя собственная жизнь повисла бы на волоске. Хеллер не должен преуспеть в своем деле.

Глава 4

Февральский Нью-Йорк лежал в предрассветной мгле.

После шестичасовой задержки в Париже, до предела взвинтившей мне нервы, Кроуб наконец прилетел в Нью-Йорк.

На экранах двух других установок я ничего не видел. Слышалось медленное дыхание. Ага! Они крепко уснули – и Хеллер, и Крэк. Кроуб застанет их врасплох!

Двое охранников Кроуба сели с ним в лифт в Эмпайр Стейт Билдинг и вышли на нужном этаже. Коридор был безлюдным и слабоосвещенным. Один из охранников нес большой чемодан с хирургическими инструментами, другой разведывал дорогу. Очевидно, он обнаружил нужные им коридор и дверь и возвратился назад.

Они пошли дальше, подталкивая перед собой Кроуба, и, прежде чем повернуть в последний на пути коридор, взяли на изготовку бластики и сняли с Кроуба ограничительный жилет. Один остался стоять в боевой готовности, а другой подвел его к двери с изображением реактивного самолета, громко постучал и отпрыгнул назад.

Кроуб сфокусировался на картинке самолета, затем на интерьере офиса, видя его сквозь дверь. Он хотел было пройти сквозь нее, но ударился и отскочил. Он бы, возможно, там не остался, если бы его глаз не сфокусировался на коте. Кот дремал на столе, но теперь проснулся и смотрел на дверь, недоумевая, что означает этот грохот. Кроуб же, видимо, прежде ни разу не видевший кошки, с любопытством разглядывал зверя через дверь. Буквы сообщали: «Мистификация».

При первом же ударе в дверь ожил экран одной из моих видеоустановок. Я не мог определить, которой – связанной с Крэк или Хеллером, до тех пор, пока не глянул, какой она помечена буквой. «К». Это проснулась графиня Крэк.

Она включила ночник, взглянула на будильник: 5.39. Посмотрев на окно, она увидела на стекле снег, а за ним – зеленоватое свечение предрассветного города.

Крэк поднялась, сунула ноги в тапочки, набросила красный купальный халат из шелка и посмотрела на Хеллера. Тот мирно спал, повернувшись к стене.

Не все шло так, как мне хотелось.

Крэк вышла из «комнаты размышлений», закрыв за собой дверь, включила в главном офисе свет и, пройдя по белоснежному ковру, открыла дверь в коридор.

Кроуб перестал созерцать кота и, когда перед ним распахнулась дверь, уставился на графиню.

– Графиня Крэк! – воскликнул он. Буквы выстроились в сообщение: «Удивление. Страх».

– Входите, – пригласила графиня на волтарианском языке.

Тот робко вошел, и дверь за ним закрылась. «Тс-с!» – сказала Крэк и, подведя Кроуба к секретарскому кабинету, втолкнула его туда и вошла сама. Кроуб стоял, глядя на нее – на поверхность ее лица. Всякий, кто работал в Замке Мрака, прекрасно знал, что графиня Крэк может убить на месте.

– Ну, так что же вы тут забыли, доктор Кроуб? – спросила графиня Крэк.

На экране Кроуба вспыхнули буквы: «Ужас».

Да, я ошибся. Полностью признаю свою вину. Я нарочно не сообщил ему, что графиня в Нью-Йорке. Сказал только, что наврать, если они встретятся. Внезапно я осознал тот факт, что он, возможно, не знает о личных отношениях между «тем мужчиной», которого он должен был обработать, и графиней Крэк. Вспомнит ли он то, что ему велено было сказать ей? Или испортит все дело и его втопчут в ковер?

– Я… я… я забыл, – пролепетал он.

Графиня Крэк хмыкнула. Мне определенно не понравилось звучание этого «хм-м». Она знала, что Кроуб помешан на экспериментах с телами: пока она готовила номера, он готовил уродцев. Графиня Крэк прекрасно знала, на что он был способен. Возможно, она даже не подозревала, что я послал его с заданием физически искалечить Хеллера. Ибо то, что Крэк сейчас сказала, могло бы объяснить все. А сказала она следующее:

– С каким же делом прислал вас Солтен?

У меня волосы зашевелились. Если Кроуб проболтается, графиня разыщет меня – и быть мне покойником!

О, дело оборачивалось совсем скверно.

Кроуб заикался, а нить моей жизни становилась все тоньше.

Удивительно, как непосредственная близость смерти влияет на ум. Всегда было известно, что мужчины – мыслящие существа.

– Я должен помочь одному человеку составить формулу споры, – выпалил он. Вспомнил!