Судьба. Книга 3

— Я добиваюсь, Торлы, чтобы подобные Бекмурад-баю люди, топтавшие веками мои народ, были повержены наземь, — вот я чего добиваюсь! Ни золото, ни серебро, ни сама райская жизнь меня не интересует! Единственно, чего я хочу, это дожить до того дня, когда пси эта сволочь будет поставлена на колени!

— Смешной ты человек, Берды-джан, — пожал плечами Торлы. — Произносишь вроде бы и умные слова, а главного не понимаешь. Ведь для того, чтобы поставить на колени всю эту, как ты говоришь, сволочь, нужна стать богаче её.

— Нет, Торлы, — возразил Берды, — пе богатством давить их надо, а силой, правдой, законом! Ты этого пока не понимаешь. Честно говоря, я и сам не очень-то разбираюсь, по верю, что действовать надо именно так!

— Это хорошо, когда веришь, — задумчиво сказал Торлы.

— Поверишь и ты, Торлы, обязательно поверишь! — убеждённо воскликнул Берды и добавил после некоторого молчания: — Ложись, отдохни немного, наши вон уже спят.

К вечеру, когда дневная жара стала спадать, они тронулись дальше. Берды беспокоило положение в Чарджоу. Чтобы гарантировать себя от всяких случайностей, он решил обогнать караван и приехать в Чарджоу первым. Если там окажутся белые, он сумеет предупредить товарищей.

С ним согласились. Наказав Дурды смотреть в оба и двигаться осторожней осторожного, Берды хлестнул серого и умчался. С его отсутствием парни поскучнели, особенно Дурды, на плечи которого легла вся тяжесть ответственности за караван. Призадумался и Аллак. Ему, не отличавшемуся особым мужеством и решительностью, нравился энергичный, смелый, уверенный в себе Берды. С ним было как-то спокойнее и легче.

Опять караван шёл всю ночь и утро. На привал расположились в полдень. Колодца поблизости не было, чай заметно отдавал бурдюком, но парни пили его с удовольствием. Дурды воспротивился было поить коней — подождут, мол, до вечера, когда колодец встретится. Аллак укоризненно поглядел на него, повздыхал, но не выдержал и молча пошёл развязывать бурдюк. Дурды недовольно поморщился, однако не стал спорить.

Торлы, пристроившись возле Меле, говорил:

— Человека делает человеком только богатство, — в этом ты мне поверь. Который богатый — он возвышается над остальными, как дерево над овечьим гуртом. Отними у него серебро и золото — он станет таким же, как и мы, если не хуже. А пока богат, всё ему доступно — любую вещь купить может, любого человека унизит. Правильно я говорю, Меле-джан?

— Правильно, Торлы-ага. Это не Бекмурад-бай, а деньги его заставили нас всех испытать столько горя и лишений. Если он сам смелый, пусть приходит сюда!

Аллак, услышавший слова племянника, суеверно отплюнулся:

— Тьфу… тьфу… тьфу!.. Не говори так, Меле!

— Почему, дядя Аллак? — удивился Меле.

— Потому что Мары рядом, где Бекмурад-бай отряд свой собирает! Если он сюда заявится, ты места спрятаться не найдёшь!

— Я и не собираюсь прятаться! Из кого состоит его отряд?

— Неважно из кого, — отрезал Аллак, — а бежать, как зайца, тебя заставит!

Торлы ухватился за эти слова.

— Вот и я о том же толкую! Для того, чтобы не бегать от Бекмурад-бая, надо прежде всего богатым стать. Присмотритесь к людям — чем больше богатеет человек, тем больше у него авторитета, уважения, удачливости. Золото даже незримо действует на человека! Я вам историю одну расскажу, очень поучительную историю. Однажды чабан шёл. Усталый, еле йогами двигает. Сил нет на плече палку свою нести — по земле её за собой тащит. Однако вдруг приободрился чабан, вскинул палку на плечо и даже песню запел. Поблизости дайханин землю копал. Приметил он, с какого места к пастуху бодрость пришла, позвал сына и пошли они туда. Стали копать — полный хум золота выкопали! Поняли, какая у золоти сила? Под землёй находилось — и то бодрость в человека вдохнуло. А если оно в кармане, так и говорить нечего

— Ты к чему это речь завёл? — спросил Дурды,

— К тому, — сказал Торлы, — что в наших руках находится сейчас пять гружёных золотом верблюдов, но почему-то никто из пас не ноет и не прыгает от радости.

— Что же ты советуешь? Прыгать?

— Я советую к Хиве повернуть.

— Тогда оставь свой совет при себе!

— Ты, Дурды, много на себя не бери! — с вызовом бросил Торлы. — Нас пять человек в деле участвовало? У каждого равная доля! Раздели оружие на пять частей, отдай мою часть мне, тогда я и советы свои себе оставлю!

— Ни одного патрона не получишь! — твёрдо сказал Дурды. — Как ты не понимаешь, что это оружие — не паша собственность!

— А чья собственность?

— Это собственность Совета.

— Да ну! Значит, не мы, а Совет рисковал жизнью, чтобы добыть это оружие?

— Да, рисковал! Больше нас с тобой рисковал!

— Вот это ловко! — Торлы округлил глаза. — Я и волк заели верблюда, — сказал комар! Ничего не понимаю…

— Мало слушал умных людей, оттого и не понимаешь, — сердито сказал Дурды, чертя палочкой линии и завитушки иа песке. — Сергея тебе надо было послушать, тогда всё понял бы.

Торлы иронически фыркнул.

— Этот Сергей, смотрю, околдовал вас совсем!

— Жалко, что такое колдовство тебя не коснулось. Несёшь такое, что со стороны послушать — враг говорит, а не друг.