Судьба гусара

Истерзанные, уже начинавшие разлагаться тела закопали вместе, похоронили в одной яме. Срубив пару осинок, Мефодий быстро сколотил крест — его и воткнули, насыпав небольшой холмик. Сняв походную фуражку, Давыдов наскоро прочел молитву. Какую уж знал — православную — хотя погибшие были лютеране.

Поднялся ветер. Начавшийся было с утра мелкий дождик наконец-то прекратился, засияло лазурными прорехами небо, и лучик прорвавшегося сквозь облака солнца охватил ельник желтым веселым огнем.

— Едем, — надев фуражку, Денис махнул рукой. — Тут кирха недалече… скажем. И еще в одно местечко заглянем по пути.

Где находится хутор, гусар представлял себе смутновато — пришлось поискать, пока не наткнулись на знакомую повертку.

— Ага, — Давыдов придержал лошадь, углядев за деревьями серую ограду и маячившие за нею строения. — Похоже, здесь.

Все повернули и через пару минут уже были на месте. Нехорошее предчувствие охватило вдруг Дэна. Мыза выглядела покинутой и какой-то неживой — распахнутые настежь ворота, приоткрытая дверь… Даже собака — и та не лаяла, рядом с будкой же виднелась кровь.

— А вот и собачка, — спешившийся первым Мефодий деловито осмотрелся вокруг. — Вон, за будкой. Загрызли. Волки, видать.

Услышав про волков, Денис вздрогнул — что-то такое он сейчас и подумал и, как видно, сглазил: осмотрев хутор, гусары обнаружили истерзанные тела! На заднем дворе, за навозной кучей лежали трое. Двое детей — Ганс и Аль и нестарый еще мужчина — видать, их отец. У всех троих были перегрызены горла.

— Волки, — сняв шапку, Мефодий скорбно покачал головой. — Голодные по весне — жуть.

— Да как же они смогли пробраться на двор? — штабс-ротмистр Анкудеев нервно покусал ус. Пять загрызенных трупов за неполные пару часов — даже для привыкших ко всему гусар это было слишком.

Мефодий усмехнулся:

— Волки — тварюшки хитрые, вашбродь. Видать, притаились где-нибудь рядом, а как здешние бедолаги ворота открыли — по какой-нибудь надобности, — так и ворвались, бросились. Кругом глухомань, кричи — не кричи, помощи не дозовешься.

Все согласно кивнули и замолчали. Вокруг стоял омерзительный запах разлагающихся трупов, чем-то напоминающий запах гнилой рыбы или ворвани. Денис поморщился… Клацнув огнивом, Анкудеев раскурил трубку, Мефодий с Бровенчиным заглянули в дом, Денис же прямиком отправился к сараю и отворил ворота.

Пусто! Небось, уже успели сбагрить лошадей и повозку. А может, именно на ней и вывезли сокровища? Все может быть. На обратном же пути — уже во дворе — на незадачливых кладоискателей напали волки. Почему не напали раньше, в дороге, в лесу? Так, верно, волчья-то стая именно здесь, возле хутора, и ошивалась. Бедолаги едва успели ворота открыть, расслабились — наконец-то дома… тут их и…

Однако зачем волкам сокровища? Что, серые по базарам будут ходить, покупать мясо? Хм… у них и карманов-то нет! Ну, действительно — зачем волкам деньги, золото, серебро?

Как человек просвещенный (к тому же — будущий следователь или опер), Дэн ни в каких оборотней, конечно, не верил. Сказки для отвода глаз! Волки людишек погрызли — да… а после волков и кое-кто еще заглянул на хутор. Время военное — голод, шаек бродячих полно. Вот и прибрали сокровища — запросто, теперь уж точно не найдешь.

— Ты, Денис Васильевич, говоришь, недалеко церковь-то?

— Да недалече.

— Тогда пастору скажем. Пусть похоронят.

— Ага…

* * *

Весной приехал государь. Уже стаял снег, уже зеленела первая трава и тронутые клейкой листвой деревья приветливо махали ветвями вернувшимся с далекого юга птицам. Бледно-голубое небо частенько морщилось дождями, сказывалась близость моря. Но и то, что говорить — дождь-то дождь, но все же не слякоть, не мокрый, хлюпающий под ногами снег, так надоевший за сырую прусскую зиму.

Ни одна голова вора-интенданта по приезде государя не слетела! Никто не был наказан, отстранен от должности или, боже упаси, привлечен к суду. Нет! Да, честно говоря, Дэн ни на что такое и не надеялся. Вот если б царя выбирали, то перед выборами, возможно, что-то и последовало бы… некое образцово-показательное наказание, не на страх ворам, а для народной радости — кинуть собакам кость. Хоть так… Однако тут, при проклятом царизме, даже и такого не случилось! Все воры остались при своих постах и регалиях… впрочем, в присутствии государя все же открыто воровать боялись, и снабжение армии резко улучшилось. Кто из солдатушек выжил, тот нынче поел вволю… И то хорошо!

В один из таких солнечно-дождливых, типично балтийских дней командующий князь Багратион вызвал к себе своего верного адъютанта Давыдова.

— Здравия желаю, ваше высокопревосходительство! — явившись, вытянулся во фрунт гусар.

Петр Иванович махнул рукой и по-отечески улыбнулся:

— Да полно, полно тебе, Денис. Садись вот лучше — в ногах правды нет.