Судьба гусара

Однако компанию лихой гусар всегда поддерживал, вот и сейчас поднял бокал да, прочитав стихи, выпил, закусил моченым яблочком…

— Господин ротмистр, Денис Васильевич, — неожиданно вбежал со двора караульный, из рядовых. — Там вас цыганенок какой-то спрашивает.

— Цыганенок? — Давыдов изумленно приподнял левую бровь. — Я б еще понял, если б цыган. Однако пойду-ка, гляну…

За воротами и впрямь дождался цыганенок, мальчишка лет десяти, с черными как смоль кудрями и карими, сверкающими глазенками.

— Вы — господин ротмистр Денис Васильевич?

— Ну я. А тебе почто?

— Меня дядько Макар прислал. Велел обсказать все, что про отрока убиенного ведаю.

Оп-па! Гусар округлил глаза, отвел цыганенка в сторонку и, оглядевшись вокруг, приказал:

— Рассказывай.

Оказывается, нищего мальца, что пришел вместе с каликами, цыгане приметили уже давно и даже надумали перекупить в целях использования в качестве попрошайки. Перекупить, само собой, незадорого… да наверняка с каликами сторговались бы, коли б мальца мужик один не сманил, как раз до цыган незадолго.

Тут-то Степку — так цыганенка звали — и послали: прямо за мужиком. Правда, бричка быстро ехала, не успел Степка проследить… Однако потом, к вечеру ближе, цыганенок неожиданно углядел знакомую бричку невдалеке от шинка. Мужик как раз слезал с козел, на плече — котомка.

— Большая котомка-то?

— Да не, не особо. И мужичок-то не особенно в шинок торопился. Выждал, покуда шинкарь, дядько Лазарь, со двора отлучился и — шмыг! А потом так же быстро и выскочил, в бричку сел, да ходу.

— Так-так… — выслушав, протянул гусар. — И что за мужик?

Ответу не удивился нисколько — Верейский Никифор, купец.

* * *

— Вот и подумалось вдруг — Макар не зря Анну повез. Восхотел, верно… — Катерина поправила сползшую с плеча кацавейку и вздохнула. — Так я и за ним — посмотреть. Коли Макар с подруженькой… так я эту подруженьку вовек больше не позову! Пущай сидит в своих Черкассах. Ну, покуда собиралась, покуда шла… Так по пути-то знакомую бричку и увидала! Мужик на козлах сидел — я и подумала в темноте, что Макар. А Анну по платью да пелерине узнала.

— Ну-ну, дальше! — нетерпеливо подогнала Лидочка. — Что за мужик-то был?

— Его я уж потом, попозже, признала. Пока за бричкой шла, аж до самой Вороновки. Выдохлась вся, умаялась. Отдышалась — а мужик-то уж из дому вышел. Один. И не Макар это оказался, а дядько Никифор, купец.

— Ты его точно признала?

— Да уж признала. Стремглав в сторону бросилась, схоронилась. Гляжу — вышли вдвоем: Анна с Никифором. В обнимку вышли, милуются, куда-то за дом пошли, в сад… Ну, я и думаю — мешать им не стану, взяла да ушла. Чай, Никифор-то — не Макар.

— И ничего больше не видела?

— Не.

Зачем-то оглянувшись по сторонам, Катерина перекрестилась на висевшую в углу икону и тихо, с необычайным убеждением, произнесла:

— Думаю, это Никифор Анну убил. Больше некому. Уж что там меж ними стряслось — не знаю, а убил он.

— Вилами по воде, — сквозь зубы промолвила Лидочка. — Вилами…

— Ой! — случайно глянув в окно, Катерина вдруг изменилась в лице, словно б увидела там самого чета! — Прячемся! Там… он!

— Кто он?

— Да Никифор же! Вона…

Спрятаться девушки не успели, тяжелые шаги уже раздались в сенях, и на пороге возникла могучая фигура купца.

— Ну? — громовым рыком прорычал незваный визитер. — Ты, что ли, Катька, про меня сплетни сводишь? Гляди-ко… и ухажер еще сопленосый…

Наотмашь ударив Катерину по лицу, Никифор повернулся к барышне… Жесткие пальцы купца вмиг ухватили Лидочку за ухо. Девушка вскрикнула, скривилась и, вспомнив уроки гусара, с ходу заехала обидчику локтем в бок. Тот, такое впечатление, даже не почувствовал, сгреб девчонку в охапку, прижал к стене… и мерзко усмехнулся:

— О! Да ты девка никак! А почто в портках, греховодница?

Никифор на миг отпрянул, глянул на лежавшую без чувств хозяйку, перевел взгляд обратно на Лидочку… и вдруг хмыкнул!

— Вона кто за мной мальцов посылает! Признал я тебя… Епифана почтаря дочка! Ну… оно и к ладу. Посейчас вот обеих, посейчас…

Ухмыляясь, Никифор нагнулся и выхватил из-за голенища нож… Лидочка удара ждать не стала — нанесла первой. Ткнула цыганским клинком прямо супостату в грудь. Увы, промахнулась, угодила в плечо, однако кровушку гаду пустила!

В изумлении глянув на девчонку, убийца на миг растерялся — лезть на рожон ему явно не хотелось, да и расправиться по-тихому не вышло. Впрочем, все равно теперь ж деваться некуда, дело нужно было довести до конца.

— У-тю-тю-тю, барышня! — купец недобро осклабился, поиграл ножом…

И Лидочка вновь совершила выпад — укол, только укол, все, как учил Давыдов. Кажется, на этот раз — удачно. Купец согнулся, застонал… И тут же выпрямился, словно пружина, и что-то горячее ударило Лидочке в грудь…

* * *

— Ты только не умирай, милая… Ты только не умирай… Обожди малость… еще чуть-чуть — и лазарет, доктор…

Давыдов нес раненую девушку на руках, такую невесомую, хрупкую, с белым от потери крови лицом.