Судьба гусара

— Она к подружке моей приехала, Катерине, погостила чуток. Я в гости заглянул, она, Анна-то, и попросила до трактира подвезти. Хотела с попутными купцами до Черкасс добраться. Ну, Марьи-вдовицы трактир, знаете. Я отвез, простился. — Цыган снова поморгал и продолжил, исподлобья посматривая на гусара: — Там еще Верейский Никифор был, купец, как раз только зашел. Так они там спелись.

— Что значит спелись?

— Ну, уговорились, верно, насчет дороги, — махнул рукой Чубаров. — А дальше я водки хлопнул да уехал в табор. И как там что было — не ведаю.

— Так-так, Верейский, значит… В суде подтвердить сможешь?

— Ну-у, господине… Я бы со всем удовольствием. Однако, в зависимости от того, когда суд. Не сегодня завтра уходим с табором на Буковину.

Давыдов покрутил усы:

— На Буковину, значит… так-так… А кто еще тогда в том трактире был?

— Марьи точно не было — спала. Кто-то из служек… ну да, молодой парнишка такой… Говорят, он недавно в овраг упал.

— Как упал?

— Так. Со сломанной шеей и нашли.

Отпустив цыгана, Давыдов заглянул в соседний кабинет, к Ратникову. Федор Петрович, почесывая гладко выбритый подбородок, вновь допрашивал недавно арестованного помещика, молодого Кузьму Федосыча Воронова.

— Так, говоришь, в трактире никого не помнишь?

— Ну-у… никого. Говорил же! — помещик раздраженно забарабанил тонкими пальцами по столу. — Разве что полового. Снулый такой отрок… едва поспевал, муха сонная!

— Этот тот, которого недавно в овраге мертвым нашли? — уточнил капитан-исправник.

Арестованный развел руками:

— Ну, уж про то мне неведомо.

— Так ты с кем пил-то?

— Да сам с собой, с горя… Письмо от возлюбленной получил… Нехорошее письмо, злое. Кто такая — не скажу, живет в Киеве.

— А письмо, разрешите полюбопытствовать?

— Да сжег я его! — нервно воскликнул помещик. — Как только прочел, так сразу и сжег.

— Разрешите, господин капитан-исправник? — испросив разрешение, Денис повернулся к допрашиваемому и быстро спросил, был ли тогда в трактире купец Никифор Верейский.

— Не помню, — качнул лохматой головой арестант. — Хоть убейте, господа, а не помню! Пьян был…

— Так-так один и пили?

— Ну… может, и не один. Может, и подливал кто-то.

Отправив Воронова обратно в узилище, капитан-исправник пристально посмотрел на гусара:

— Ну, Денис Васильевич, говори. Что, Никифора Верейского в Марьином трактире видали?

— Видали, — кивнул Дэн. — Макар Чубаров, цыган, видел, как Никифор разговаривал с убитой. А потом у дома Воронова мелкие отроки приметили какого-то мужика на бричке. С дамой!

— Так ты полагаешь, будто Верейский сначала привез домой пьяного вусмерть Воронова, а потом — эту вот Анну… которую там же и убил. И все свалил на Воронова. Зачем? В чем смысл-то?

— В каменоломнях, Федор Петрович, — пройдясь по кабинету, негромко пояснил гусар. — В гранитных каменоломнях.

То же самое подтвердил и вновь вызванный на допрос помещик. Да, действительно, купец Никифор Верейский неоднократно предлагал ему и брату продать гранитные выработки, но все время получал отказ.

— Фигу ему с маслом, а не выработки! — рассерженно бросил Кузьма Федосыч. — Бог даст, мы с братом вскорости школу для детишек откроем. А этот… Знаете, как его крестьяне местные кличут? Мироед! Вы меня отпустите скоро ли? Предупреждаю — еще одну жалобу напишу!

— Мы, конечно, вас отпустили бы, любезнейший Кузьма Федосыч, — Ратников прищурился настолько елейно, что Денис даже вздрогнул — уж никак не ожидал, что суровый капитан-исправник на такое способен. — Однако ж, сами понимаете, тем самым мы истинного убийцу спугнем. А не хотелось бы!

— Хм, не хотелось, — скривился арестант. — И как долго вы его думаете ловить?

— Днями можно считать! — Давыдов успокаивающе покивал. — Так что уж вы сделайте милость, потерпите чуток. А мы вам в камору шампанского, икорочки, дичь… Сей момент принесут!

— Дичь! Да у меня ж договоры!

— Управляющему пока поручите. Дело-то важное! Ну-ка — убивец по Звенигородке рыщет! Ну, потерпите еще… А мы вам…

Кузьма Федосыч пригладил волосы ладонью и вдруг глянул на Ратникова с нескрываемой хитрецой:

— Вы ведь, как капитан-исправник, за все управление здешнее в ответе, так?

— Ну, не за все… но за многое. И кое в чем в деле вашем гранитном смогу помочь.

— Вот-вот! — помещик буквально воспрянул душой. — Очень бы того хотелось, любезнейший Федор Петрович! Очень.

Пока Воронов разговаривал с капитаном-исправником, Денис Васильевич не тратил времени даром и заглянул к арестованному шинкарю Лазарю, узнав от того, что некие купцы настойчиво просили его продать шинок.

— Что за купцы? — быстро уточнил Дэн. — Верейский Никифор средь оных был?

— Не сам. Приказчик его, Анисим.

* * *

То ли был какой-то праздник, то ли не было ничего, а просто так выпить захотелось, от скуки. А раз захотелось, так взяли да выпили «беленькой», да зазвучали по казарме стихи, зазвенела гитара, и верный друг Лешка Бурцов, подкручивая усы, уже придумывал, куда бы поехать — «к дамам».

В углу раскинули карты — играли всерьез, по-крупному, и Денис в игры те не совался, не имел такой привычки — играть, да и пил, честно сказать, не особо, вусмерть не напивался.