Судьба генерала

— Сейчас это самое главное, — проговорил он решительно. — Нам нужно знать всё о миссии Муравьёва. В любое время суток присылайте мне нарочного с новой информацией. И вот вам чек на расходы. Если понадобятся ещё деньги, вы их получите. Но мне надо знать о каждом слове и каждом шаге этого русского генерала, — проговорил деловито французский дипломат и встал с подушек.

— Но это ещё не все плохие новости, — меланхолично проговорил Ахмед-паша.

— Ну, что ещё у вас?

— Наши шпионы подмешали опиум английскому фельдъегерю, который перевозит дипломатическую почту, и сняли копии последнего отчёта британского посланника своему министру иностранных дел.

— Отлично, дайте мне его прочитать, — потёр руки Жак Варенна.

— К сожалению, не могу. У меня его украли, — опять меланхолично, поглаживая свою бородку, произнёс турок.

— Да вы что, с ума сошли? Ведь он там должен был написать о наших общих планах по поддержке Ибрагим-паши и его папаши в Египте и о разграничении сферы влияния наших стран во всём регионе в послевоенное время!

— Да, он там как раз об этом и пишет, — кивнул паша.

— И вы об этом так спокойно говорите? Ведь попади этот документ русским, они смогут настроить против нас и султана, и Мухаммеда-Али. О Боже! Да кто же его украл у вас, беспечных восточных обормотов? — взвыл француз, воздевая руки к небу.

— Я подозреваю одного армянина, Овнаняна, моего парикмахера.

— Вы его поймали?

— Да, он не успел скрыться, но отчёта английского посланника у него не было. Не нашли его и у него дома.

— Так допросите его покрепче!

— Его уже допрашивают. Хотите посмотреть? Прелюбопытное зрелище! Пойдёмте, заодно и развлечёмся, — пригласил своего гостя турок, улыбаясь.

— Мне сейчас не до развлечений, — огрызнулся Варенна. — Надо во что бы то ни стало вернуть эту бумагу. Во что бы то ни стало!

Дипломат вскочил и уставился на турка, спокойно восседающего на подушках.

— Ну, что же вы сидите? Идемте! — выкрикнул экспансивный француз, вконец выведенный из себя флегматичным турецким сибаритом.

5

На стенах подземного коридора, по которому шли французский дипломат и турецкий паша, горели, сильно коптя, факелы. Они спустились в подвал дворца. Слуга почтительно отворил невысокую дверь, обитую ржавым железом. Наклонив голову, Жак Варенна вошёл в просторную подземную залу. Она освещалась, как и коридоры, неровным светом факелов. В углу ярко пылали поленья дров в большом камине. Рядом с ним висел на дыбе какой-то полуголый человек и жалобно стонал.

— Это мой брадобрей, армянин Овнанян, — проговорил любезным тоном, всё так же меланхолично, Ахмед-паша. — Ни в чём не признается, мерзавец.

— На кого же он работал? — спросил заинтересованно дипломат и подошёл к дыбе, внимательно всматриваясь в висевшего человека с вывернутыми назад руками.

— Не говорит, негодяй. Мы уже всё перепробовали, — ответил огромный, бритый наголо турок, одетый прямо на голое тело в распахнутую кожаную безрукавку.

Его волосатая грудь и синие просторные шаровары были забрызганы свежей кровью. Он низко склонился перед Ахмед-пашой. По его бритой голове и могучим голым рукам текли капли пота. В подземелье было душно и жарко. Отвратительно пахло палёными волосами.

— Ну и чёрт с ним, — махнул рукой паша. — Давай-ка, Рахим, покажем нашему гостю старый турецкий способ обращаться со своими врагами. Хочу его позабавить. Вели, чтобы принесли бочку.

Рахим, довольный, что гроза прошла стороной, улыбаясь крикнул в открытую дверь. Вскоре Жак почувствовал миазмы тяжёлого смрада. Он оглянулся. В залу принесли большую бочку, полную нечистот. Француз зажал нос надушенным платком. Палачи содрали с дыбы стонущего армянина и швырнули его в бочку. Из неё виднелась только его голова и поднятые руки. Несчастный умолял о пощаде. Улыбающийся Рахим вынул из ножен кривой ятаган, висевший у него на поясе, и взмахнул им. Сталь, сверкнув в пламени факелов, просвистела над бочкой. Бедный армянин, чтобы не лишиться головы, вынужден был нырнуть в нечистоты с головой. Когда он снова вынырнул, отдуваясь и отплёвываясь, кривой клинок снова провизжал над бочкой. И так продолжалось много раз. Турки во главе с Ахмед-пашой покатывались со смеху.

— Господи, вы как дети малые, — махнул рукой с платком француз, морщась. — Надо же сначала узнать, на кого он работал и где документ, а потом уж забавляться.

— Он уже ничего не скажет, — авторитетно заявил главный палач, Рахим. — Он сошёл с ума и теперь может городить только редкую чушь. Слабак, такое, к сожалению, бывает.

— А вот это мы сейчас проверим, — проговорил Жак. — А ну-ка достаньте его из бочки. Сполосните и снова подвесьте. Я хочу с ним поговорить по душам. И уберите вы эту бочку отсюда. Ведь задохнуться же можно!

Когда турки через несколько минут исполнили приказание, дипломат снял фрак, засучил рукава белоснежной рубашки и, взяв горящий факел, подошёл к висевшей на дыбе голой жертве.

— Значит, ты, парень, свихнулся? Ничего не понимаешь? Да? — спросил Жак и поднёс факел к груди Овнаняна.