Судьба амазонки

Подкрепившись, она рискнула прогуляться по незнакомому городу, восхищаясь его продуманностью и хозяйственным укладом. Выйдя за пределы крепости, предводительница направилась к дубу, где ждали её возвращения промокшие до нитки девушки-сопровождающие. Она отпустила их домой в стан амазонок с вестью, что Клепп принял её за ту, кого она старательно изображала. Юные воительницы с видимым облегчением покинули ненавистный пост. Архелия повернула обратно к городу.

Перед подъёмным мостом на пути дочери барона неожиданно вырос Зигвард. Сидя на лошади, он неодобрительно смерил взглядом незваную гостью. Архи припомнила, что видела его во дворе дома герцога. Она молча проследовала мимо. Правая рука Клеппа двинулся следом. Присутствие соглядатая раздражало. Предводительница шла к своему новому пристанищу, демонстративно не оборачиваясь на провожатого. Однако перед самым порогом дочь барона не выдержала:

– Тебя приставили следить за мной?

– Обижаешь, я и сам могу приставить следить за тобой. Увы, не углядел! Куда же ты ходила?

– Осматривала город.

– Ты же сказала, что смертельно устала с дороги.

– Я это сказала служанке. Она тоже будет докладывать о каждом моём шаге?

– Я беспокоюсь о безопасности моего господина. Иногда он слишком доверчив, несмотря на весь свой ум. Хочу предупредить, из дружбы, если ты пришла с дурными намерениями, то я своими руками сниму с тебя шкуру.

– Спасибо за заботу.

– Это мой долг. Я всего лишь тень своего хозяина.

– Да, я всегда знала, что в тени хорошо растут одни колючки.

– Я тебе не доверяю, – он усмехнулся. – Ты не похожа на отца-Хозяина ни капли.

– Такое бывает… Вот герцог добрее ко мне, чем ты. Ладно, я действительно иду отдыхать. Так что можешь тоже расслабиться.

Архелия на прощание честно и прямо взглянула в глаза преданного герцогу вояки и ушла в дом. В своей комнате на втором этаже строения воительница с трудом избавилась от влажного от дождя платья, забыв позвать служанку, и с удовольствием рухнула на кровать. Было тепло и покойно. Дочь барона мысленно поблагодарила свою небесную покровительницу и быстро уснула.

Однако всевидящая наставница не собиралась бросать свою земную ученицу без присмотра и потворствовать её безумным задумкам. Сон отрезвил Архелию, указав, что дорога к утерянной власти окажется непростым делом. Перейдя грань от действительности к миру грёз, воительница обнаружила себя стоящей подобно покорителю неприступных высот на маленьком выступе отвесной скалы. «Чёрт, опять горы! Что я тут забыла на этот раз?» Сверху ледяными струями обжигал низвергающийся над головой небольшой водопад. Он не сбивал с ног, но руки с трудом цеплялись за скользкие камни. Надо выбираться. Архелия осторожно подтянулась вверх, нащупывая ногой новую точку опоры. Посмотрев под ноги, увидела летящие в пропасть потоки воды. Чёрная пустота сливалась с бездной над головой, усыпанной звёздами. Казалось, что граница между ними стёрта. Ещё один осторожный шаг вверх. Почему так неудобно? Огромный живот мешал тесно прижаться к спасительной скале. Так, значит, мы вдвоём вперёд лезем? Тем более надо уберечься. Архелия сделала отчаянный рывок. Онемевшие пальцы судорожно ухватились за край пропасти. Вот оно – спасение. Но камень под рукой предательски качнулся. Невольная скалолазка зажмурилась от ужаса. Предводительница проснулась и рывком села на кровати. Холодный пот струился по лицу.

В комнату заглядывали первые лучи солнца. Архелия подскочила к оконцу – узкий серп месяца таял в светлеющем небе, но был ещё виден.

– Что я не так делаю? – взмолилась несчастная, позабыв осторожность. – Я обязана отцу своим существованием и воинскому умению. Я не о своей выгоде думаю. Напротив, наступаю на собственную гордыню. Прошу, не мешай. Если я нарушаю кредо, то накажи, но дай отдать долг отцу и расставить всё по своим местам. Мужчины охотно пользуются данными им богами привилегиями, я же единственный раз воспользуюсь тем, чем наградила меня природа: не отнимать, а дарить жизнь. Я делаю это не ради себя. Прими, как жертву, мою невозможную любовь.

Архи опустилась на колени и далее уже беззвучно просила сострадания небес.

Потекли дни. Клепп был отстранённо вежлив. Он любезно приглашал гостью на пиры и охоты. Стараясь держаться поближе к девушке, Клепп исподтишка наблюдал за ней и не шёл на душевный контакт. Его учтивость была холодна и не выдавала, что творилось на душе герцога. Необычная гостья разрушала все его привычные высокомерные представления о слабом поле. С удовольствием он наблюдал, как легко она взлетает в седло, когда отправляется в числе свиты на охоту. Как в очередной раз приносят убитую птицу с торчащей из тушки стрелой с ярким опереньем, принадлежавшей воительнице. Свита с готовностью и подобострастно удивляется. Сестра герцога окатывает гостью холодным презрительным взглядом.