Судьба амазонки

Чуть поодаль Ортрун развлекала своих сестёр по оружию очередной балладой. В арсенале песен бывшей разбойницы большинство было собственного сочинения. Ортрун часто бормотала себе что-то под нос в долгих переходах или сидя у костра, любовно ухаживая за своим оружием. Из глубокой задумчивости, вызванной очередным творческим порывом, её порой не сразу выводил и противный свист вражеских стрел над головой. Ортрун делала усилие, чтобы вернуться к жёсткой действительности из мира грёз и вдохновения. Она слыла чудачкой среди своих подчинённых, но её любили за прямой и открытый характер. Она не шла на компромиссы и иногда бывала груба, но за честность и весёлую болтливость ей прощалось многое. Архи удивлялась, как в стальной сплав характера разбойницы попали чуждые вкрапления нераскрытой чувственности и лиричности. Предводительница невольно заслушалась песней Ортрун, проходя мимо. Однако, вспомнив о своей дочурке, поспешила дальше к дому.

Войдя в комнату, где находились девочка и кормилица, Архелия осторожно присела на край скамьи и, не дыша, любовалась спящей крохой. Губки бантиком, огромные чёрные ресницы, окаймлявшие по-восточному глубокие выразительные глаза. Даже во сне девочка была прекрасна. В наследство от отца ей достались лучшие черты его народа. А что могла дать ей мать? Архи задумчиво глядела на своё сокровище.

Сейчас молодая женщина не понимала, как посмела не желать появления дитя на свет. Дочь вождя не хотела вспоминать прошлое, а будущее сейчас было закрыто от её мысленного взора. Архи улыбнулась своим мыслям: она даже не умеет ухаживать за дочуркой. Малышка была с самого рождения предоставлена заботам близких, но чужих по крови людей. Ни родные мама и папа, ни бабушки и дедушки никогда не увидят первого шага, не будут радоваться первым смешным словам. Всё пройдёт мимо, даже мать вынуждена часто покидать своё милое создание, чтобы с мечом в руках отвоёвывать место под солнцем и луной. За ошибки надо платить и дороже всего за глупость. Любовь – бред! Как оградить дочь от беспощадной жизни, от жестоких испытаний, выпавших на долю матери? Почему могущественная богиня, давшая отдохновение разбитому сердцу Архелии, предназначила девочку другим богам? Кто они?

Мысли предводительницы метались в голове, пока не перескочили на предмет её нынешней заботы. Вопрос исчезновения Коринн требовал немедленного разрешения. Архи копалась в истоках нагрянувшей беды, искала причину своего промедления. Видимо, не хватало предчувствия близкой смерти Коринн, чтобы немедленно отправляться на поиски пропавшей. Скорее, наоборот, ища ответы в своей душе, Архи натыкалась на непреодолимую стену, отгораживающую её от сознания красавицы. Девушка была далека от истинной опасности и не хотела, чтобы её нашли. Больно было сознавать, что гибель бесстрашно сражавшегося подобно льву Горека оказалась напрасной. Архелию угнетало состояние неопределённости. Чтобы поддержать свой дух, предводительница решила поутру отправиться в пещеру. В дорогу её тянуло необъяснимое чувство, будто она забыла сделать что-то очень важное.

Чуть рассвело, дочь вождя была уже в седле. Не дожидаясь пробуждения городища, Архелия наказала дозорным быть особо бдительными в её отсутствие и растворилась в холодном тумане, молоком разлившемся по окрестным полям. Дорогу она знала наизусть, и отсутствие видимости радовало её, позволяя оставаться незамеченной до восхода солнца, когда лучи светила пробивают первые бреши во влажной взвеси, насытившей воздух, и обрушиваются радужными каплями на пожухшую траву.

Дорога привычно вывела её к тому месту, где когда-то впервые повстречала она смышлёного мальчугана, сыгравшего такую важную роль в её судьбе. Из-за непроглядной пелены послышались отдалённые голоса и невнятный шум. Архелия поворотила лошадь на источник звуков. Вскоре она наткнулась на знакомый плетень. Воительница удивилась: что подняло дружное семейство в столь ранний час? Во дворе дома царили хаос и смятение. Среди обугленных головешек, оставшихся от сожжённого жилища, бегали младшие дети, извлекая на свет немногие уцелевшие в огне вещи: закопчённые котлы, треснутые кувшины и железные инструменты, годные в употребление. Всё найденное складывалось в единственную телегу под заунывные причитания женщины – жены хозяина. Старшие сыновья, проходя мимо, неумело успокаивали мать и продолжали удручённо собирать пожитки. Уцелевшие от огня коровы были привязаны к возу сзади. Из больших коробов из лозы были слышны кудахтанье и гоготание. В стороне мирно паслись козы.

Семейство заметило приближение Архелии, но не проявило интереса, занятое сборами. Хозяин недовольно покосился на воительницу и послал младшего сына узнать, с чем пожаловала «высокая гостья». Шустрый Ингвар подбежал к дочери вождя.

– Здравствуй, – как старую знакомую, поприветствовал мальчуган Архелию.

– Здравствуйте все, – отозвалась она. – Уезжаете? Беда стряслась?

– Люди графа дом наш сожгли и нам угрожали.

– Почему?