Судьба

Я бросила миску с недоеденным завтраком и сняла нож с крепления на бедре, а затем наклонилась над столом и направила клинок на Эттрека.

– И кстати, если еще раз назовешь меня «Плетью», я срежу этот дурацкий хвостик с твоей безмозглой башки.

Глянув на лезвие, Эттрек облизал губы.

– Хорошо… Кайра, – наконец назвал он меня по имени.

36

СИЗИ

Я гляжу, как мы спускаемся сквозь пышные облака Отира. Я где-то далеко – проплываю сквозь космос и окидываю взглядом сразу целую планету. Со мной это происходит так с тех пор, как мы с Акосом разминулись на пути между Огрой и Туве. Он не захотел лететь со мной в штаб-квартиру Ассамблеи, и я не особо виню его за это. Я напросилась долететь со следующим грузовым судном Ассамблеи до одного из лунных постов и отправила Акоса домой на шаттле. Честно говоря, я завидую брату. Он проводит время на нашей уютной кухне и разжигает горюч-камни во внутреннем дворе дома.

Ко мне подходит Аст со сложенными на груди руками.

Мы находимся на крупном судне Ассамблеи. Оно красивое и начищенное до блеска – предназначено для канцлеров, членов Ассамблеи и владык. Механизмов здесь никаких не увидишь – они спрятаны за панелями из практически белого металла. Я как-то споткнулась и, чтобы не упасть, оперлась рукой о стенку. От моих пальцев остались отпечатки. Тогда мне стало интересно, кто же натирает все эти панели?

Мы с Астом принарядились, а точнее, оделись так, чтобы Исэй могла взять нас с собой. На мне – платье с длинными рукавами мягкого серого оттенка. Мне кажется, я выгляжу, как тувенка, потому что отирианцы не настолько зациклены на том, чтобы застегиваться по самое горло. Аст – в брюках и рубашке с воротником. Робот-поводырь кружит над его головой и щелкает, подсказывая свое местонахождение.

– Исэй снова заводится, – говорит Аст. – Иди помоги ей.

– Я не могу вмешиваться постоянно. Я устаю.

После нападения на Шиссу Исэй вспоминала о каждом погибшем, кого видела на экране. Она не переставала перечислять факты: «Шеп Ульдот. Тридцать четыре года. Двое детей, Сизи! Жена тоже погибла. Дети остались сиротами». Сколько бы я ни повторяла Исэй, что она не сможет вернуть погибших к жизни, она никак не брала себя в руки. Исэй говорила, ей нравится гнев, который она ощущает, произнося эти имена. Они напоминали о том, что она должна была сделать.

На самом деле, я полагаю, Исэй просто устала скорбеть по Ори и ей нужно было на что-то переключиться. Но я ей этого не говорю.

– Меня не волнует твоя усталость, – холодно отвечает Аст. – А ты думаешь, она не устает? Важнее ее отдых, а не твой.

Мне хочется выругаться на него, но токодар сдерживает меня. Так что я просто игнорирую его, пока он выговаривается.

Корабль опускается сквозь слой облаков, и я не могу удержаться, чтобы не подойти ближе к иллюминатору. Я никогда еще не была на Отире.

Большая часть поверхности планеты покрыта городами. Есть пара крупных лесов, благодаря которым сохраняется уникальность дикой природы Отира. Выглядят они довольно скудными, потому отирианцы и не слишком придавали им значение. Вся остальная территория покрыта стеклом, металлом и бетоном. Стеклянные дорожки разбегаются во все стороны, соединяя здания. Маленькие гладкие поплавки, выглядящие намного симпатичнее тех, на которых мы летаем в Туве, залетают и вылетают из металлических труб, контролирующих движение.

Мне трудно объяснить себе, глядя на этот искусственно созданный хаос, чем Отир привлекателен. Может, дело в широком голубом небе, солнечных лучах, в которых постройки переливаются золотыми, зелеными, голубыми и оранжевыми цветами? А может, в маленьких аккуратных скверах, где собраны цветы и деревья всех оттенков, – самые красивые растения других планет? Но есть что-то прекрасное в самой суете. Какая-то радостная активность.

Я иду по проходу, соединив ладони перед собой, чтобы не задевать стенки. Исэй сидит на краю серого дивана в кабине ожидания. Вид на Отир открывается из широкого обзорного иллюминатора, но канцлер не смотрит в него даже мельком. Она не отрывает глаз от переносного экрана, который держит в руках.

– Арте Семенес. Пятьдесят лет. Пришла в госпиталь навестить ребенка после операции. Оба погибли, – качает головой Исэй. – Госпиталь, Сизи. Зачем было бить по госпиталю?

– Потому что Лазмет Ноавек – чудовище, – говорю я. – Мы знали это раньше, знаем это и сейчас. И никогда этого не забудем.

Я наполняю комнату мягкой водой, ласкаю ею лодыжки Исэй, пропускаю струи между пальцев ее ног.

– Он не единственный повинен в этом, – заявляет Исэй. – Вина лежит на каждом шотете, который в этом участвовал и который не пытался его остановить.

– Мы приземляемся, – говорю я.

Исэй права, но ее пыл меня тревожит. Я представляю, как бреду по пояс в воде, зачерпывая ее пальцами.

– Когда состоится встреча?

– За ужином, – отвечаю я. – По-видимому, здесь не любят строгих деловых встреч.

– Не любят, чтобы люди вникали в суть дела, – говорит Исэй. – Предпочитают манипулировать ими для достижения своих целей.

– Точно, – соглашаюсь я.

Исэй уже больше похожа на себя. Она встает, кладет экран и подходит ко мне.