Судьба

– Ты похож на меня, – констатировал Лазмет. – Высокий, но недостаточно широкоплечий, с этими проклятыми веснушками. Какого цвета твои глаза?

– Серого, – ответил Акос.

Ему казалось, что нужно добавить в конце «сэр», но не понимал почему. Возможно, дело было в приставленном к глотке ноже или невероятной силе этого человека, с которой он прижимал парня к стене. Казалось, что кости Лазмета гудят от самого бегущего по ним Тока.

– Это – наследство линии моей матери, – сказал Лазмет. – Мой дядя писал любовные стихи поразительным глазам тети. Мать убила их обоих. Уверен, ты уже слышал эту историю. Шотеты любят ее пересказывать.

– Да, слышал что-то такое. – Акосу с трудом удавалось говорить ровно.

Лазмет отпустил его, но не отошел – так что Акос не мог метнуться за валявшимся на полу оружием.

– Ты не знаешь, мой сын мертв? – спросил Лазмет, а затем изогнул брови и добавил: – В смысле, мой второй сын.

– Да, он мертв. Его тело бороздит просторы космоса.

– Весьма пристойные похороны, на мой взгляд. – Лазмет снова раскрутил лезвие на ладони. – А ты пришел убить меня? Это становится прекрасной традицией нашей семьи, не так ли? Моя мать избавилась от сестер и братьев. Моя так называемая дочь убила брата. У моего первенца кишка была тонка, чтобы убить меня. В конце концов, он довольствовался тем, что поймал меня в ловушку и заточил на несколько сезонов в камере. Но на тебе я вижу несколько знаков. Возможно, ты не такой уж и трус.

Акос прикрыл ладонью запястье, на котором были знаки убийств. Этот машинальный жест показался Лазмету странным, и он склонил голову.

Акос уже не понимал, какой ответ был правдой. Он решил, что Лазмет должен умереть, судя по реакции Кайры на его появление и по всему, что он слышал с тех пор. Но в глубине души Акос не был уверен, что у него получится. И он не мог понять этого до сих пор. Во всяком случае, Акос не собирался во всем сознаваться Лазмету.

– Нет, – ответил он. – Я пришел не чтобы убить вас.

– А тогда зачем? Ты пошел на большой риск. Уверен, причина должна быть.

– Вы… вы единственный кровный родственник, который у меня остался.

– Это и есть причина? Весьма глупая, – ухмыльнулся Лазмет. – Что есть в самом деле кровь? Обычная субстанция вроде воды или звездной пыли.

– Для меня это нечто большее, – возразил Акос. – Язык… судьба.

– Ах! – Лазмет злобно оскалился. – То есть теперь ты в курсе, что до невозможности скучная судьбинушка маленькой Кайры принадлежит тебе. Второе дитя рода Ноавеков пересечет Рубеж, – старик выгнул бровь. – И я полагаю, ты, как прирожденный шотет, ни разу не был по ту сторону поля ковыль-травы, которое отделяет нас от тувенских врагов.

Выдвигая предположения, Лазмет анализировал. Предположения были неверными, но Акос не видел причин поправлять старика. По крайней мере пока. Чем меньше Лазмет знает о нем – тем лучше.

Старик продолжил:

– У тебя говор, как у низкородного. Возможно, ты надеешься, что я отправлю тебя в Туве со своей армией на какое-нибудь ответственное задание? Что помогу тебе взобраться так высоко, как ты сам никогда не сможешь?

Акос сохранял бесстрастное выражение, несмотря на то, что от мысли о войне с Туве ради повышения статуса в обществе его начинало тошнить.

– Моя готовность помочь зависит от того, являешься ли ты для меня какой-то ценностью. Смотрю, убивать ты умеешь – это похвально. Ты не представляешь, как я намучился с Ризеком, обучая его отнимать жизни. После первого опыта его стошнило. Это отвратительно. Жена запретила мне пытаться сделать то же самое с Кайрой, хотя, судя по тому, что мне довелось слышать, способностей у нее больше.

Акос смотрел на Лазмета. Что можно сказать человеку, изливающему прямо тебе в лицо рассуждения о том, достоин ли ты того, чтобы продолжать жить?

– Похоже, у тебя есть кое-какой мизерный навык борьбы. Ты смел, но в лучшем случае неразумен, а в худшем – глуп. – Лазмет приставил острие ножа к подбородку Акоса. – Меня заинтересовал твой токодар, но он… в некотором смысле потенциально проблематичен. Расскажи-ка мне о своих знаках, мальчик.

Голос Акоса, словно заглохший двигатель, затарахтел снова.

– Думаете, знание, кого и как я убил, принесет вам какую-то пользу? – спросил Акос. – Что, если бы я оценивал вас, исходя из того, что ваш трусливый сын умудрился заманить вас в ловушку и удерживал там сезонами?

Лазмет прищурился.