Субъект. Часть первая

Ни тебе одинокого дрейфа по реке, ни права на владение водительским удостоверением. Список ограничений был достаточно обширный, а вероятность умереть раньше уготованного мне генами срока многократно возрастала. Это сейчас я рухнул в припадке у себя дома, именно в этот раз мое падение не завершилось положением на спине, в котором есть риск захлебнуться от собственной крови, хлынувшей из прокушенной от судорог губы. Вот и первые побочные эффекты моей метаморфозы. Как же хорошо, что я не пошел сегодня на свидание.

Тяжело вздохнув, я вскарабкался на кровать, решив предаться отключке, на сей раз уже исключительно по своей воле.

* * *

Утром мне показалось, что мной снова овладел приступ. В глазах рябило, тело содрогалось, и даже кровать дребезжала. Последний факт, однако, заронил сомнение, что содрогаться мог я.

Приподнявшись на локтях, я осмотрелся. Кот беззвучно разевал рот в мою сторону. Стоило мне только податься вперед, как в уши запоздало ударила какофония неблагородного звучания всех бытовых явлений, опорной нотой которой служил рокот перфоратора и треск стены. На полу, возле этого сотрясающегося холста брутального художественного искусства, блестели маленькие осколки разбитого стекла. Картина, подаренная нейрохирургом, была разбита вдребезги.

Ну всё.

Сонливость отступила. И без прояснившегося рассудка я вдруг четко осознал мысль, конкретную и выразительную, единственно черного цвета – я нечеловечески ненавижу этого ублюдка с дрелью.

Будь там креативная резьба узоров или же штробление каналов для коммуникационных сетей, да хоть сам ноев ковчег, который он в неистовом безумии вознамерился в одиночестве воздвигнуть – мне было уже все равно.

Я подскочил к стене и стал на него смотреть. Стена же, опознав меня и мои возможности, безо всяких промедлений стала прозрачной, как и все вокруг. Но только для меня.

Прямо передо мной скрючилась фигура ненавистного мне человека. Он что-то остервенело выскабливал в стене, отчего во все стороны разлеталась бетонная крошка, так походившая на искры, что сверкали, но только до тех пор, пока не упадут и, соответственно, не утеряют ту кинетическую силу, которая заставляла их в этом информационном поле тлеть.

Я пожирал его всевидящим, но все же бессильным взглядом. Да, я видел отсутствующий сегмент легкого, удаленный, по-видимому, в результате угрожающих жизни осложнений от туберкулеза. Да, от моего внимания не ускользнул и асимметричной мощности сигнал, неравномерно стекающий по периферии от мозгового центра. Имей я знаний чуть больше, я бы наверняка нашел и причину всей его неадекватности, столь ожесточенно домогающейся моих ушей, но даже при таком раскладе я не мог бы сделать ему ровным счетом ничего. Даже если бы я его застал за делом, противоречащим законам уголовного кодекса – а за эту неделю таких я наблюдал просто немерено, – все равно не смог это доказать, не посвятив правоохранительные органы в метод его разоблачения. А лишние вопросы мне не нужны…

Еще некоторое время полюбовавшись ублюдком через стену, я все же решил со своей расправой немного повременить. Будет время, обязательно исследую его обитель лучше, проанализирую его организм, предположу его психические отклонения, на которых можно будет сыграть, в общем, буду, словно клещ, отчаянно цепляться за все, что хоть как-то могло бы мне послужить орудием для шантажа или нейтрализации его бесчинства законным способом. Осторожно сметя осколки в кучу, я уже хотел было учинить генеральную уборку, тем более что жирный слой слежавшейся пыли в углах зала и коридора более чем располагал взяться за это поскорее, как мой телефон издал трель. Звонили со скрытого номера. Нахмурившись, я принял вызов.

– Да?

– Не отвлекаю? – нетерпеливым голосом спросил звонивший.

– Нет, – настороженно ответил я, мгновенно узнав голос. Это был глава третьего уровня Айсберга.

– В общем, мы приготовили все необходимое для дальнейших исследований, – торопливо проговорил он, явно позабыв от охватившего его научного возбуждения о таких формальностях, как банальное приветствие и обращение по имени, – как насчет сегодня в обед? Можешь не сомневаться, тебя ждут захватывающие дух эксперименты!

Мне почему-то вспомнились бедные мартышки, коих подвергали вивисекции.

– О, это безусловно подкупает. Главное, чтобы мне не во вред.

– Ни в коем разе, разрази м… Мм, да и как можно задумываться о вреде, когда на кону неразрешимая доселе загадка Вселенной?! – возмутился он.

– Хорошо-хорошо, договорились, – поспешно отозвался я и, кое-что вспомнив, небрежно добавил, – доеду самостоятельно.

– Ждем, – коротко ответил он и отключил трубку.

Посмотрев на часы, я убедился, что начинать уборку бессмысленно и даже готовить себе завтрак времени нет. Бросив голодный взгляд на поднос с засохшими блюдами, я решил, что вполне смогу дотерпеть до их роскошной столовой.