– Достаточно, – неуклюже буркнул он, непонятно от чего смутившись. – В общем… Это… Гм, что я говорил… Эмпатиоры, так мы их назвали. Многофункциональны. С одной стороны, они усиливают социальную связь. С другой, их закупают также и правоохранительные спецслужбы, ведь эмпатиоры способны в какой-то мере распознать намерения и готовность к эмоционально серьезным актам. Так что террористу лучше не попадаться на глаза полицейскому с такими очками, – напряженно рассмеялся нейрохирург.
– Так вы все это время в буквальном смысле видели, что написано на моем лице? – возмутился я.
– Ну и что такого? У меня алекситимия [20]… Инвалидность считай. Так что мне можно.
– Ясно, – сказал я, пообещав себе впредь подавлять в его присутствии мимику. – Куда сейчас?
– На функциональное МРТ, – ответил он, намекающе постучав пальцем по часам на моей руке.
Глава 7. Самая надежная шифровальная машина
– Выложите телефон, ключи, снимите с себя часы. Металлические имплантаты присутствуют?
Я мотнул головой.
– Ложитесь сюда, – мне указали на стол-транспортер, – не шевелитесь во время диагностики. И строго выполняйте все дальнейшие указания.
Я послушно лег, и мое лежбище устремилось внутрь массивного кольца. Но не успел я толком расслабиться, как тут же грохот у входа в кабинет заставил меня подпрыгнуть на локтях и больно удариться лбом о пластмассовый грот.
– Ну-ну, расслабься. На основе услышанного мы составили для тебя соответствующий тест, что даст нам детальное представление о твоих возможностях, – громко пояснил глава третьего уровня.
Услышанного от кого? От того лжепсихотерапевта с белыми волосами? – захотел спросить я, но в помещение стали завозить погрузчики с сейфами, а они сильно гремели. Поэтому я просто опустил голову и закрыл глаза. В мысли хлынул поток успокоительной информации, осведомляющей обо всем вокруг во всех деталях. Вокруг меня. Вокруг стен этой лаборатории. Вокруг сектора, в котором она находилась. Восприятие расширялось, словно взрыв, несущий озарение его источнику. Я отвлекся от остального, сосредоточив все свое внимание на том, что происходило в непосредственной близости с томографом. Невыразимо яркий, по-своему слепящий свет информации о пьянящей силе, что сконцентрировалась в кольце, напоминающем пончик, затмевал все маломасштабные события и изменения в поведении текстур, заторможенно переливавшихся неподалеку.
– Десять сейфов, – ворвался мне в уши крик исследователя, – в некоторых из них находятся яблоки. Сплав, лежащий в основе стенок каждого из сейфов, – разный. Как и его толщина. Мы хотим выяснить порог твоего восприятия… Сейфы пронумерованы…
– Текст я не вижу, – выкрикнул я и тут же увидел возмущение пространства, всколыхнутого рукой одного из присутствующих, принявшегося что-то усердно писать.
– Хорошо! – воскликнул нейрохирург. – Тогда мысленно пронумеруй их слева направо. Слева с моей стороны… И назови те, в которых лежат яблоки.
Мое любопытство с готовностью ринулось внутрь этих металлических ящиков, но на одном из них поскользнулось и пролетело мимо. Я попробовал прислушаться к отголоскам его содержимого еще раз, но вновь потерпел неудачу. Мое внимание облепило его со всех сторон, тщательно выискивая брешь, стык металлических пластин, но тщетно. Стоп. Стыки я видел без труда, и сами пластины тоже. Их толщину. Уровень их плотности точно так же, не скрываясь, давал о себе знать. Но то, что таилось за стенками сейфа, было непроницаемым. Никаким. Я не мог проникнуть в сердце этого куска пространства. Все, находящееся в нем, скрывалось, держало свой рот на замке, умалчивая о темпераменте материи, что его составляла. Ну что ж, надо отдать должное ученым. Толком ничего не зная обо мне, уже нашли способ оградиться от моего всевидящего ока…
– Ну как? – нетерпеливо спросил ученый.
– У меня тут затруднения с седьмым ящиком, – признался я.
Конфигурации характерных нагромождений материи, в которых угадывались головы присутствующих, синхронно изменились, как если бы те переглянулись.
– А остальные?
– Так или иначе, прозрачны, – с легкой небрежностью в голосе откликнулся я. – В первом, втором и третьем – яблоки. В восьмом что-то другое, я не уверен, что это яблоко. Да и во втором, оно мне кажется странным.
– В каком смысле странным?
– Высохшим, – догадался я.
– А другие пусты?
– Да. Хотя пустота в них немного разнится.
– А точнее?
– Как вам сказать, – задумчиво протянул я, – пустоты в них одна интенсивней другой. Они как бы контрастируют на фоне друг друга. В шестом выраженнее.
Томограф выключился, и я, наконец, открыл глаза. Ученые уже сгруппировались возле экрана с результатами и оживленно обсуждали услышанное. Нейрохирург подошел ко мне и поинтересовался самочувствием.
– Необычные ощущения, – признал я, вспоминая гул, пугающе ассоциирующийся с дебрями космических просторов.
Его рука по-отечески опустилась было мне на плечо, но в последний момент задумчиво приостановилась и пошла в сторону, изобразив в воздухе волнообразный пируэт.