Студенты. Книга 2

Савва ничего не ответил, зачем злить и без того «неровно дышащего» на него преподавателя и классного руководителя.

Впереди новая цель — институт. И тут Савва не сплоховал, поступил с первого захода, хотя многие ленинградцы из его группы сделали это после нескольких заходов.

Как-то, вскоре после начала занятий в институте на одной из вечеринок, устроенной питерскими однокашниками для более тесного знакомства и сближения в группе, Савву спросили:

— Савва, скажи, ты вырос в деревне, ходил в обычную сельскую школу. Как ты без блата поступил в институт, и с первого раза?

Савва тогда не знал, что ответить. Он еще и сам не понимал, как это случилось. Ответил просто и прямо:

— Не знаю, очень хотел, вот и поступил…

Одна из девчонок, Наташка Василенко, обидела его:

— Да знаем мы таких везунчиков. Соберут справки из райкома: папа рабочий, ударник комтруда, мама прядильщица, активная участница и победитель соцсоревнований, у них многодетная семья, а мальчик хорошо учится, активист-комсомолец, мол, рекомендуем для приема в институт на льготных условиях… Или что-то в этом роде.

Помнится, Савва тогда обомлел от такой несправедливости, внутренне кипел, но ничем не проявил обиды, сдержался. И так, чтобы слышали все, ответил:

— По себе судишь?

Чтобы разрядить обстановку, к Савве подбежал Сережка Ковалев, будущий душа группы, отвел его в сторону:

— Савва, не обращай внимания на нее. Она только с третьего захода поступила, вот и обозлилась на всех… У нее папа военный, болталась по гарнизонам вместе с ним и семьей. Закончила школу в 16 лет с серебряной медалью, но два года поступала, и все никак, поступила только в этом. Потом решила, что «на ее место» принимали каких-то молодых рабочих и передовиков производства, они без конкурса шли: им на тройки кое-как сдать и зачислят. Отсюда и реакция у нее такая. Она уверена, кто с периферии или рабоче-крестьянского происхождения, тот или райкомовский блатник, или по разнарядке попал в институт как льготник. Таких, говорит, в нашем институте чуть ли не треть. Так что не обижайся, Савва, я-то знаю, что ты поступил честно.

Савва запомнил и раскусил эту рыжеватую хохлуху с фамилией Василенко. Наташка была девица неординарная. За внешней добротой, скромным взглядом серо-зеленых глаз и улыбочкой на лице скрывалась буря чувств, свойственных только очень завистливым и лицемерным людям. До поры до времени эти чувства почти не проявлялись и были совсем незаметны для постороннего глаза. Но стоило только наступить Наташке на мозоль, хотя бы невзначай, что тут случалось… Такой шум, брань — мало не покажется. Замечено, что эти свойства особенно присущи украинским националистам. Они готовы по любому случаю броситься в драку, тем более если их незалежность кем-то ставится под сомнение. И когда какая-нибудь тетя Марыся или дивчина Наталка с Западной Украины вас обругает на рынке только за то, что спросили по-русски, сколько стоит черешня, становится понятно — это черта национального характера. Вот с такой Наталкой Савве Николаевичу довелось учиться. За годы студенчества все, что есть в человеке хорошего или плохого, рано или поздно проявляется, никуда не скроешься от всех. Но тем и отличаются настоящие хохлы-западенцы, как они называют себя. Они умеют на какое-то время и при нужных им обстоятельствах собраться и делать вид, что все хорошо и они всем довольны. Но когда будет можно и необходимо для них, они себя покажут.

И вот пролетели студенческие годы, как птицы весной, и вчерашние Наталки пустились по широкой реке жизни, иногда не зная, где их ждет беда или горе… Где перекаты или пороги, которые лучше обойти по суше… Но нет, им кажется, что вода широкой волной будет нести их вечно и они бесконечно смогут наслаждаться жизнью без проблем. Но так или иначе проблемы вдруг возникнут, кажется, из ничего, и полетят щепки от хрустальной мечты, а студеная вода охладит их разгоряченные умы…

Так случилось и в жизни Натальи Василенко: апломба и нахрапистости у нее было хоть отбавляй, и это приносило свои результаты. Молодая энергичная докторша уехала на Север, быстро сделала карьеру от участкового терапевта до заведующего отделением краевой больницы. Кардиологом Наталья Остаповна оказалась хорошим, а вот руководителем — никудышным. Склоки стали сотрясать ее отделение. Первой ушла старшая медсестра (верный признак беспредела в коллективе), за ней потянулись и другие медсестры. Уходили, лишь бы не работать с заведующей. Дело приобретало шумную известность, но как-то не верилось всем, что заведующая «не того», не умеет работать с кадрами. Главный врач после нескольких попыток урезонить зарвавшуюся начальницу, понял: «Нет смысла, не остановится! Это ее сущность». Погоревав, что Наталья Остаповна не хочет менять свой стиль работы, предложил ей уйти по собственному желанию. Но не тут-то было. Василенко заявила, что добровольно не уйдет. И началось светопреставление…