Студенты. Книга 2

Все двадцать четыре участника совета ответили: «Нет закрытию», а на второй вопрос — «бороться». Савва Николаевич подчинился большинству. Он предложил написать письмо президенту и в случае отрицательного ответа — объявить забастовку с выходом демонстрантов на улицу города. Что тут началось! На Савву Николаевича немедленно «наехали» несколько комиссий из Москвы с проверкой финансово-хозяйственной деятельности. Потом появились только что созданные налоговая инспекция, инспекция по труду и еще какие-то общественные организации, имеющие право контролировать работу государственных учреждений. Савва Николаевич геройски, четко и со знанием дела защищался от всей проверочной братии. Привлек в помощь пару своих старых друзей-юристов. Те рады были оказать поддержку доктору в борьбе за справедливость. Наверное, проверяльщики все же нашли бы повод упрятать Савву Николаевича куда-нибудь, не важно, за что. Но вице-мэр не давал в обиду друга юности своей жены Светланы. Он внимательно следил за перипетиями по делу института и, как мог, поддерживал директора Мартынова.

Однако долго продержаться институт не смог. Под предлогом отсутствия средств институт все же закрыли. Сделали это в одну ночь, опечатав двери и поставив охрану из милиции. Утром, придя на работу, сотрудники поняли: все, институт закрыт, и все их усилия бесполезны. Стояла ужасная погода. Начало весны, когда с Балтики дули холодные ветра, принося с собой дыхание Арктики и леденящий от изобилия влаги воздух, пронизывающий все существо человека до последней клеточки. С десяток наиболее активных сотрудников вышли с плакатами и зданию мэрии, но их никто не разгонял. Милиции было дано указание не трогать: сами разойдутся. Это не шахтеры на Васильевском спуске в Москве, сидевшие там два месяца без перерыва и стучавшие касками по мостовой. А здесь интеллигенция — посудачат, покричат и разойдутся, как всегда. Так оно и случилось.

При подписании документов на закрытие института Савва Николаевич вновь оказался в мэрии. Время перед обедом, народа в коридорах — не протолкнуться, все радостные и возбужденные. Савве Николаевичу даже показалось, что некоторые были просто пьяными.

«Что делается! — подумал про себя Савва Николаевич. — Мир перевернулся!»

Новый помощник мэра, курирующий проблему института, встретил Савву Николаевича по-деловому, подал руку:

— Присаживайтесь. Бумаги готовы, сейчас распишетесь и можете быть свободны.

На Савву Николаевича он не произвел особого впечатления: невысокий, спортивного сложения, в спортивного покроя костюме без галстука. Он быстро подмахнул бумаги, принесенные секретаршей, и передал документы Мартынову. Савва Николаевич обратил внимание на размашистую подпись и фамилию — Красновидов.

Расписавшись, Савва Николаевич встал.

— Все, профессор, документы передадут в КУГИ, потом получите копии и решение мэрии. До свидания. — Подал руку, крепко пожал, как бы невзначай спросил: — Кстати, вы определились со своим местом будущей работы?

Савва Николаевич обернулся и встретился с пронизывающим взглядом холодных серых глаз.

«Не идет его улыбке этот взгляд», — отметил про себя Савва Николаевич.

— Нет, еще не определился…

— Если нужна будет моя помощь, заходите, не стесняйтесь.

— Спасибо!

Савва Николаевич вышел из кабинета. В приемной он столкнулся лицом к лицу с молодой девушкой в кудряшках и пирсингом в носу. Большие навыкате глаза и нагловатое выражение показались Савве Николаевичу знакомыми. Девица практически оттолкнула Савву Николаевича плечом и влетела в кабинет, только что покинутый им.

— Геннадий Андреевич, ты же мне обещал… — услышал Савва Николаевич голос наглой девушки.

Секретарша виновато улыбнулась:

— Извините, профессор. Дочь мэра! Сами понимаете, нынешняя молодежь без тормозов.

Савва Николаевич кивнул и, попрощавшись, вышел.

Сейчас, лежа в палате сельской больницы за сотни километров от Санкт-Петербурга, города, который для него навсегда останется Ленинградом, он вспомнил обо всем этом, видно, не случайно. Жизнь подтвердила худшие предположения: в погоне за миражом демократии мы получили реальную деморализацию. И народ, и правители не знают, как загнать джинна в бутылку. Народ, опьяненный сладкими речами политиков, паленой водкой, наркотой и распутством, не понимает, что он должен делать. И нет никого, кто бы внятно сказал, что нужно сделать. Призывы, призывы — стиль нынешнего времени. Нет дела, а без дела народ вытворяет все что угодно. Вот и поезда взрывают уже в самом центре России.

На следующий день Савву Николаевича перевели в родной город, рядом с ним следовала жена, Людмила Сергеевна. Она осунулась, но по-прежнему была бодра и энергична. Консилиум врачей вынес вердикт: «транзиторная стенокардия напряжения, синдром хронической усталости. Рекомендована реабилитация в условиях кардиологического санатория».