Структура художественного текста

Противоречие между текстом и функцией его во внетекстовой структуре искусства делает структуру художественного языка носительницей информации.

Одновременная включенность художественного текста во многие взаимно пересекающиеся внетекстовые структуры, одновременное вхождение каждого элемента текста во многие сегменты внутритекстовой структуры – все это делает художественное произведение носителем многих чрезвычайно сложно соотносящихся между собой значений. Высокая информативность художественного текста связана, в частности, с такой его конструктивной особенностью, как смена структурных доминант: в тот момент, когда тот или иной структурный элемент приобретает черты автоматической предсказуемости, он уходит на задний план, а структурная доминанта переходит на другой, еще не автоматизированный, уровень. Не случайно именно в конце строки, то есть в конструктивной позиции наибольшего нарастания энтропии ритма, появляется рифма (в этом же смысле показательно, что, чем «свободнее» требования к размеру, тем строже – к рифме, и наоборот). Можно было бы показать, что в определенных типах стихотворений метафора тяготеет к концу стиха.

Рассмотрение художественного текста как структурного целого убеждает нас в том, что, с одной стороны, индивидуальное, неповторимое в произведении искусства не есть нечто непричастное никакой структуре и, следовательно, доступное лишь импрессионистическому «вчувствованию», а не точному анализу. Напротив, оно возникает на пересечении многих структур и принадлежит им одновременно, «играя» всем богатством возникающих при этом значений.

С другой стороны, всякое описание одного какого-либо структурного плана неизбежно связано с утратой семантического богатства текста. Поэтому следует отличать подобные описания как чисто эвристический этап в истории изучения текста, порожденный совершенно законным стремлением сначала выработать методы точного решения простых задач, а затем уже приступать к более сложным структурным описаниям, от такого сведения художественного текста к однозначным системам, которое претендует на конечное истолкование произведения искусства.

Давно уже было пущено в ход сравнение искусства с жизнью. Но только теперь становится явным, как много в этом когда-то звучавшем метафорой сопоставлении точной истины. Можно с уверенностью сказать, что из всего созданного руками человека художественный текст в наибольшей мере обнаруживает те свойства, которые привлекают кибернетика к структуре живой ткани.

Это делает изучение структуры художественного текста задачей общенаучного значения.

Примечания

Введение

¹ Гегель. Г.В.Ф. Сочинения. XII. Μ., 1938. Стр. 10.

² А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений. Т. XII. Μ. – Л., 1949. Стр. 178.

1

¹ Классификацию разных типов текста в зависимости от соотношения передающего и принимающего см. в статье А. Μ. Пятигорского «Некоторые общие замечания относительно рассмотрения текста как разновидности сигнала» (сб. «Структурно-типологические исследования». Μ., 1962).

² У. Бухгольц в статье «Выбор языка команд» показывает, что «система команд – промежуточная стадия между языком программиста и языком элементарных управляющих тактов внутри машины» («Кибернетический сборник», 2: сб. переводов. Μ., 1961. Стр. 235).

³ С этим, видимо, можно связать и то, что у низших животных с более резко выраженной коллективной индивидуальностью вида значительное место занимает внеязыковая сигнальная связь типа импульсов внутри организма, связывающая отдельные особи. По мере совмещения индивидуальности с каждым отдельным организмом возрастает роль знаков, хотя, видимо, остаются не до конца заглушенными первичные коммуникации, например в виде парапсихологии у людей.

⁴ А. Блок. Записные книжки. Μ., 1965. Стр. 378.

⁵ Говоря это, мы отвлекаемся от проблемы избыточности, которая в художественных структурах решается резко специфически.

⁶ Предположим, что сравниваются два текста на одном языке, составленные из одинаковых лексем и одинаковых синтаксических конструкций, но один из них является частью художественной структуры, а другой – нет.

⁷ Л. Н. Толстой. Полное собрание сочинений в 90 томах. Т. 62. Μ., 1953. Стр. 269–270.

⁸ Ю. Тынянов. Проблема стихотворного языка. Л., 1924. Стр. 9.

⁹ См.: В. В. Иванов. Код и сообщение // Бюллетень объединения по проблемам машинного перевода». № 5. Μ., 1957, Г. Гольдман. Теория информации. Пер. с англ. Μ., 1957.

¹⁰ Ср.: «Так как язык состоит из правил или норм, то он в противоположность речи является системой или, лучше сказать, множеством частных систем» (H. С. Трубецкой. Основы фонологии. Μ., 1960. Стр. 9). «Всякий код представляет собой некоторый алфавит и систему фиксированных ограничений» (Г. Гольдман, цит. соч. Стр. 30).

¹¹ Ю. Лотман. Оппозиция «честь – слава» в светских текстах киевского периода // Труды по знаковым системам, III, Тарту, 1967.

¹² В. О. Unbegaun. Les anciens russes vus par eux-mêmes. Annali, sezione slava, VI, Napoli, 1963.