– Всё это сможет быть, – сказал Грегор, – но у нас желание к войне побеждает, все собираются, или уже пошли, как думаю, или скоро выйдет в Чехию.
– Он встретится там с Альбрехтом, – добавил Лауен.
Насколько Грегор не показывал склонности к разговору, настроенного на этот тон, настолько пришелец, казалось, хочет его поддержать. В конце концов магистра это поразило.
Час и больше прошло на таких равнодушных вопросах и ответах.
Наконец Лауен встал и, хоть не очень охотно, собирался уйти. Подумал немного и снова сел.
– Война, – сказал он, – это всегда катастрофа, вы при королеве и короле, у меня есть доступ к Альбрехту. Что бы вы сказали, если бы мы попробовали её предотвратить?
Удивлённый Грегор пожал плечами.
– Я не чувствую к этому призвания, – отвечал он.
– Поговорим открыто, – сказал Лауен. – Я могу доверять вам. Если бы я, допустим, был послан для переговоров, не найдётся ли такое средство для сближения и примирения?
– Я должен был бы отнести это к королю или епископу, – сказал Грегор, – потому что я здесь не имею ни значения, ни голоса.
– Я не хочу в это верить.
– Не желаю их, – добавил Грегор, – но у вас, правда, посольство этого рода…
– Посольство! Нет! – сказал Лауен. – Но если бы я что-нибудь сделал в этом деле, я верю, что король был бы мне благодарен.
– Не вижу средств договориться, – ответил магистр, – без какого-нибудь вознаграждения за эту корону, которую нам дарит народ. Буду с вами равно открытым. Королева-мать хочет для сына добычи и завоеваний. Не буду её судить, но, насколько её знаю, без выкупа она не откажется от надежды.
– Но и тот выкуп, может, нашёлся бы, – сказал медленно и измеряя слова, Лауен.
– Если вы говорите о деньгах и вознаграждении ими, – прервал Грегор, – я знаю, что они не соблазнят.
Лауен молчал, долго глядя в стол. Оба ещё колебались полностью открыться друг другу.
Немец добавил:
– Если бы хотели переговоров, то средства бы нашлись.
Следовало бы попробовать.
– Но с нашей стороны первый шаг невозможен, – вставил магистр.
Дальнейший диспут об этом предмете пошатнулся. Спрошенный Лауен не хотел признаться, что был послан Альбрехтом.
– Но это бьёт в глаза, – сказал ему Грегор. – Хотя я в правительственные дела не вдаюсь и не разбираюсь в них, догадываюсь, что вы сюда, ко мне, прибыли не для того, чтобы освежить Гедельбергские воспоминания.
Лауен начал сухо смеяться.
– Думайте, как хотите! – воскликнул он. – Вы, должно быть, признаёте, что нет в этом ничего предательского – идти с оливковой ветвью и быть вестником возможного мира.
– Но возможен ли он?
Прижатый ещё раз Лауен наконец раскрылся.
– Что бы вы сказали на то, если бы, вместо одной короны сегодня, обеспечили две в будущем? Это моя мысль.
Но у Альбрехта нет сына, только две дочки, правда, он ещё надеется… но вероятней всего будет снова дочка. Для двоих старших Владислав и Казимир были бы желанными мужьями… а после них Чехию и Венгрию взяли бы без кровопролития.
Грегор внимательно слушал. Эта мысль сильно его ударила, он находил её счастливой, великой.
– Альбрехт согласился бы на это? – спросил он.
– Я так думаю, – говорил Лауен, – с некоторыми условиями. Он, наверно, хотел бы союза и помощи от будущих зятьёв.
Чем больше магистр размышлял над этим, тем больше ему нравился замысел, а скорее, план, с которым тот был выслан, потому что нельзя было сомневаться, что этого от себя придумать не мог. Он подал немцу руку с выражением радости и волнения, которых не скрывал.
– Это великая мысль, красивая, благородная, – сказал он, – не знаю и сомневаюсь, сумеем ли мы её осуществить, но для неё чем-то стоит рискнуть. Задержитесь тут, я попробую. Не буду, однако, скрывать от вас, – добавил он, – что появление её здесь в минуту, когда наши войска выходят в Чехию, выдаст, что вы нас опасаетесь. Если это поразит иных, как меня…
Лауен смешался.
– Что мы предпримем? – спросил он.
– Эта мысль не должна бы исходить от вас, – прибавил Грегор.
– Подайте её сами.
– Я не имею ни повода, ни основания. С этим всем, – отозвался магистр, – останьтесь тут, дайте мне время, улыбается мне… буду взвешивать и пробовать.
Подали друг другу руку.
– Да, – сказал Лауен, вздыхая, – вы не ошибаетесь, мы нуждаемся не только в мире, но подкреплении. Нам угрожают турки, чехи возмущаются. Мы имеем нож у горла.
– Идите в гостиницу, – ответил Грегор, – и молчите.
Так они расстались, а магистр, весь взбудораженный привезённой надеждой на союз, немедля отправился к королеве.
Он, однако, слишком льстил себе, считая себя способным хитро провести то, что волновало его сердце.
За ужином, на который сели королева-мать, король, молодой Казимир, канцлер и несколько старших урядников двора, не считая молодежи, без которой Владислав обойтись не мог, начали говорить об экспедиции в Чехию.
Грегор сделал весёлое лицо и стал говорить, как бы шутя:
– Милостивая пани, зачем нам эта война и битвы? Король Альбрехт имеет двух дочерей, а у нас двое юношей, послать бы сватов, вместе с наречёнными две короны бы и пришли!
Королева Сонька немного подумала.