Стрельцы у трона

   -- Вот, вот, так и я сам полагал, -- шумно заговорил Тараруй. -- Только все же поспрошать надо. А с Бушем с этим -- чево и думать! Уж как я решил, так и надо. В сей час пошлю... Выберем всю рыбу, котора там спрятана... Хе-хе-хе... Уж от меня нихто не уйдет. Будь покойна, царевна-матушка, и вы, бояре. Все слажу, все повершу. Стрельцы у меня -- молодцы! Глазом им мигну -- черта к диаволу спровадят и назад вытащат... Вот как у меня...

   -- Благодарствуй, спаси тя, Бог, князь Иван Андреевич. Уж не оставь ты нас... -- с поклоном отозвался Милославский. -- Уж и царевна-государыня и государь Иван Алексеевич не позабудут твоей послуги...

   -- Надо полагать, и про меня, холопа вернова, попомнят государи, как поставлю я на трон Российский ково надобно, -- хитро подмигивая и самодовольно откидываясь в кресле, сказал Хованский, не замечая тонкой иронии старика.

   -- А Языков, что с им? Ужли не нашли, -- сухо, отрывисто задала вопрос Софья, которой показался неприятен тон и слова князя. -- Это опасный змий. Ранней всех надо бы прикончить изменника.

   -- Хо-хо, не нашли... Вот он где у меня.

   И, опустив руку в свой глубокий карман, он снова вынул ее, держа что-то, зажатое в ладони.

   С невольным любопытством окружающие сделали движение: посмотреть -- что в ней?

   -- Вот, -- громогласно объявил князь и раскрыл ладонь, где лежало большое кольцо с крупной бирюзой, испещренной золотыми знаками, -- талисман, который всегда носил на пальце оружничий.

   -- Убит. Где, в кою пору? -- спросил Милославский и за ним Софья. -- Не слышно было, не доводили нам о том.

   -- И не могли довести. Жив еще, собака, -- радуясь впечатлению, произведенному появлением кольца, забасил Хованский. -- Да все равно как мертвый... Успел сбежать из дворца, предатель... Знал, што несдобровать ему. Чуяла кошка, што сало сьела. И кинулся на Хлыновку, к батьке своему духовному, к попу Андрею, где церковь святителя Николая за Никицкими... Чай, знаете...

   -- Ну, ну...

   -- Укрыл ево поп... Известно, не все пастыри государей чтят. Иные врагов царя и веры хоронить готовы у себя... Корысти ради. Вот хто по старой вере живет, те инако. А энтот, никоновец, -- и рад был...

   -- Дале, дале...

   -- Я же и сказываю. Укрыл боярина. А Господь и не дал уйти еретику. Повстречал на дворе на поповском ево холоп один, из приказу Стрелецкова. Признал и челом бьет: "Мол, здрав буди, боярин Иван Максимыч...". А тот -- затрясся, ровно стена помертвел. "Нишкни, -- сказывает, -- вороги ищут меня. Вот тебе перстень. Все деньги роздал. Ево бери. Дорогой-де, заветный. Спасет меня Бог -- приноси перстень, много отсыплю за нево...". А холоп, не будь глуп, и принес ко мне колечко-то. Коли там еще ему журавля посулят, а я шельмецу полтину целую отвалил... И повел он стрельцов за боярином. Поди, приведут скоро Максимыча...

   -- Ево -- не убивать одним разом. Попытать надо: как он к царице Наталье перелетывал? Как тайности наши все выдавал, слышь, боярин?.. И тебя прошу, князь...

   -- Хо-хо... Попытаем... В застенке в Константиновском и то все налажено {У ворот Константино-Еленинских, где теперь башня, рядом со Спасскими воротами к Москве-реке.}. Стрельцы иных изменников, кои успели казну свою схоронить, туда водят, поджаривают, подстегивают, правду выпытывают... Хо-хо-хо-хо...

   Князь снова раскатился довольным смехом...

   -- Ну, добро, добро, -- оборвала Софья, которую, видимо, стала тяготить шумливая кичливость и панибратство старика. -- С Богом, кончай дело... Ладно бы нынче все прикончить... Ивана бы Нарышкина сыскать... и все зубы ядовитые повырваны будут у змия... Другие -- помоложе. Не так опасны...

   -- Што же, али помиловать надо молодших Нарышкиных? -- осторожно снова задал вопрос Милославский. -- Али крови испужалася, царевна?

   -- С чево надумал! Не испужалась я. На то шла. А сказываю: Иван всех главнее. Пока ево не возьмут -- пусть не отстают ребята наши... Да старика Кирилку в иноки. Вот дело, почитай, наполовину сделано.

   -- Да, немного довершить останется. Иди же, князь. Слышал: Языкова бери. Да сыскать Гадена-волшебника. Да Ивашку Нарышкина, да...

   -- Уж знаю. Сам знаю: хто стоит на списке, тово и розыщем... Ни синь-пороху не останется. Я же сказал вам. Чево ж тут еще языком молоть? Челом бью...

   И пошел было совсем к выходу князь Хованский, но неожиданно повернул назад: