Стража! Стража!

— Есть какие-нибудь предложения по поводу того, что делать дальше? — произнес Шноббс.

Колон не ответил. «Эх, был бы рядом капитан Ваймс, — подумал он. — Он бы тоже не знал, что делать, но его словарный запас, за которым, как за дымовой завесой, можно скрыть это незнание, гораздо шире».

В некоторых местах пожары начали утихать — поднимающиеся воды Анка и неровные ведерные цепочки сделали свое дело. Было не похоже, что дракон собирается поджигать еще что-то. Он сказал все, что хотел.

— Интересно, кто это будет, — задумчиво промолвил Шноббс.

— Ты о чем? — не понял Моркоу.

— О человеческом жертвоприношении.

— Но сержант сказал, что люди ни за что не смирятся с жертвоприношениями, — стоически ответил Моркоу.

— Ну да. А ты посмотри на это так. Если сказать людям, мол, что вы выбираете: или у вас дом сожгут, или какую-то девушку съедят, которую вы, может, никогда и в глаза не видели, — знаешь, тут-то люди и призадумаются. Человеческая природа, ничего не попишешь.

— В самый ответственный момент должен появиться герой, — заявил Моркоу. — С каким-нибудь никому не известным оружием или с чем-нибудь еще. И он поразит чудище в… в… в язвимое место.

Воцарилось молчание, характерное для внезапного напряженного внимания.

— Это в какое место, например? — подал голос Шноббс.

— В какое-нибудь. В язвимое, одним словом. Дедушка мне рассказывал разные истории. Попади дракону в язвимые органы — и ты его, считай, убил.

— Это вроде как сапогом по… ну, по этим? — с неподдельным интересом уточнил Шноббс.

— Не знаю. Наверное. Хотя, Шноббс, я тебе уже и раньше говорил, это неправильно…

— И где, к примеру, у него такое место?

— О, у каждого дракона свое. Ждешь, пока он пролетит у тебя над головой, чтобы хорошенько его разглядеть, потом внимательно смотришь — ага! — вот оно, язвимое место, и тут ты его убиваешь, — объяснил Моркоу. — Что-нибудь в этом роде.

Сержант Колон пустым взглядом уставился в пространство.

— М-м-м, — скептически промычал Шноббс.

Некоторое время они наблюдали панораму города — панораму бегства и паники. Молчание нарушил сержант Колон:

— А ты уверен? Ну, насчет язвимых органов?

— Да. Конечно.

— Это-то и плохо.

Они вновь уставились на повергнутый в ужас город.

— А помнишь, сержант, — сказал Шноббс, — ты всегда говорил, что в армии завоевывал призы за стрельбу из лука. Рассказывал, мол, у тебя есть счастливая стрела, ты еще всегда забирал эту стрелу обратно. А потом ты говорил, что…

— Ладно! Ладно! Но это ведь не просто мишень, верно? Да и я не герой. Почему именно я?

— Капитан Ваймс платит нам по тридцать долларов в месяц, — укоризненно заметил Моркоу.

— Вот именно, — Шноббс ухмыльнулся. — А ты получаешь на пять долларов больше. За ответственность.

— Но капитана Ваймса больше с нами нет, — сокрушенно ответил Колон.

Моркоу сурово посмотрел на него.

— Я уверен, — сказал он, — что будь он здесь, то был бы первым, кто…

Колон жестами заставил его замолчать.

— Это все прекрасно, — кивнул он, — но что, если я промахнусь?

— Попробуй посмотреть на это с положительной стороны, — посоветовал Шноббс. — Скорее всего, ты никогда об этом не узнаешь.

Выражение лица сержанта Колона смутировало в злую, отчаянную ухмылку.

— Мы не узнаем, — ядовито поправил он.

— Это как?

— Если ты думаешь, что я буду стоять на крыше один, как полный идиот, то советую подумать еще раз. Я приказываю вам сопровождать меня. Кстати, — добавил он, — ты тоже получаешь надбавку за ответственность. Один доллар.

Лицо Шноббса панически задергалось.

— Ничего я не получаю! — прохрипел он. — Капитан Ваймс сказал, что в течение пяти лет эта надбавка будет удерживаться, поскольку я позорю род человеческий!

— Ну что ж, в таком случае я отменяю его приказ. К тому же ты отлично разбираешься в язвимых органах. Я не раз видел тебя в деле.

Моркоу браво отсалютовал.

— Вызываюсь добровольцем! — рявкнул он. — И хотя у меня сейчас испытательный период и я получаю только двадцать долларов в месяц, я все равно нисколечки не возражаю принять участие в готовящейся операции.

Сержант Колон прочистил горло. Затем поправил грудные латы. Латы были из тех, на которых красуется выпуклый рельеф поразительно впечатляющих грудных мускулов. Грудь и живот сержанта умещались в латах неплохо — примерно как желе в формочке.

Как бы на его месте поступил капитан Ваймс? Он бы выпил. А если бы не выпил, что бы сделал тогда?

— Первым делом, — медленно произнес он, — надо разработать План.

Звучало хорошо. Одно это высказывание стоило месячного оклада. Если у тебя есть План, ты, считай, на полдороги к цели.

И тут же в ушах у него зазвучали приветственные возгласы толпы. Люди теснятся на улицах, бросают цветы, и его, победителя, проносят на руках через благодарный город.

«Основной недостаток здесь, — подумал он, — что меня могут пронести в урне».