Страж Предела

— Черт! Дерьмо! Нет энергии! Ручное управление… Где-то здесь должно быть ручное управление, — услышал я. Через миг ругань сменилась довольным восклицанием, которое утонуло в громком шипении пневмопривода. Лепестковые створки ангара со скрежетом пришли в движение, и последним, что я увидел, были два боевых бота, изо всех сил спешащие ко все уменьшающемуся входному проему. Я успел еще задать себе вопрос, почему они не стреляют, а потом створки окончательно закрылись, погружая ангар в плотный, непроглядный мрак. В точно такой же, в какой секунду спустя, не выдержав запредельных нагрузок, ускользнуло мое измученное сознание.

Глава 14

Земная Федерация, система Ориона. Планета Рапсодия, Красная зона, она же Инферно. Заброшенная военная база в предгорьях Скалистых гор.

Сознание возвращалось неохотно, органы чувств включались попеременно, нехотя… Сначала вернулось осязание — я понял, что лежать на спине, навалившись на собственный рюкзак и оружие чертовски неудобно, и со стоном перевалился на бок. Следом прорезался слух: до меня отчетливо донеслось какое-то шипение и приглушенная, злая ругань Скайлер, ну а потом наконец-то заработало зрение.

Я лежал на полу ангара, освещенного парой химических светильников. В нескольких метрах от меня Скайлер, завладевшая моей аптечкой, ругаясь сквозь зубы, орудовала хирургическим степлером и пистолетом с биоклеем. В общем, здесь ясно. А что это за шипение?

Я перевел взгляд на створки ангара, и заковыристо выругался про себя. Ровно по центру ворот появилась яркая красная точка, которая, смещаясь вниз, понемногу превращалась в линию. Вот же черт! Боты режут ворота!

Вскрыть наше убежище было той еще задачей. Базы на отдаленных планетах обычно представляли собой набор многоцелевых модулей, которые выполняли сразу несколько функций. Например, при транспортировке этот ангар был посадочной капсулой для техники, и в обычную стальную коробку с воротами превращался только отстрелив тормозные двигатели и сев на планету. То есть, конструкция была действительно крепкой, рассчитанной на длительные путешествия в космическом пространстве, прохождение сквозь атмосферу и достаточно жесткую посадку. Так что быстро добраться до нас у ботов не получится. Вот только проблема в том, что они никуда особенно и не спешили.

Убедившись, что прямо сейчас нам ничего не грозит, я обратился к интерфейсу. Панель диагноста сигнализировала о сильном истощении, требовала немедленно посетить регенерационную камеру, а после — отдыхать не меньше семидесяти двух часов. Панель биокомпьютера светилась красными иконками — функции недоступны, и лишь тактический блок работал без перебоев.

«Босс, хочу обратить ваше внимание на тот факт, что следующей подобной нагрузки ваш организм может и не перенести», — укоризненным тоном заговорила в голове Элис. «Вы были в шаге от комы. Если бы я своевременно не перехватила управление диагностом и не ввела нужные препараты…»

«Ну, для того ты у меня в голове и сидишь», — оборвал я нейросеть. «Ты мне лучше объясни, почему расход энергии так вырос? Мне теперь что, и стометровку не пробежать без оглядки на хрень у меня в голове? Если так — лучше б я там под завалом и остался. Не думаю, что инвалиды на Рапсодии живут долго».

«Я не могу сказать точно, босс. Складывается впечатление, что биокомпьютер не откалиброван под возможности вашего тела. Что он требует гораздо больше, чем оно способно отдать. Отсюда и проблемы при использовании. Есть ощущение, что биокомп — это не вся система, что не хватает чего-то еще…» — голос нейросети звучал растерянно. Я почувствовал поднимающуюся злость на программу, запихнувшую мне в голову нечто, о чем сама не имела ни малейшего понятия, но тут же себя осадил. Нет смысла портить нервы. Думал уже об этом. И выводы сделал. Вполне возможно, что, если бы не Элис — я был бы уже мертв. А так — еще побарахтаемся. «Дум спиро сперо», как говорили древние. «Пока дышу — надеюсь». Вот так и у меня. Правда, режущие ворота дроиды несколько мешали надеяться на благоприятный исход, но тут уж ничего не поделаешь. Придется выкручивать оптимизм на полную.

Сдержав болезненный стон, я кое-как уселся и стянул с себя рюкзак.

— Очнулся? — Скайлер бросила на меня взгляд исподлобья.

— Вроде как, — выговорить два простых слова удалось далеко не с первого раза — в горле пересохло так, что вместо членораздельных звуков было слышно только хрипение. Дотянувшись до трубки гидратора, я сделал несколько глотков, прополоскал горло, и откашлявшись, спросил:

— Сама-то как?

— Не очень, — хмуро ответила Скайлер. — Рану вот сижу штопаю. Правда, не очень понятно, зачем. Все равно сдохнем в течение часа-двух, — девушка кивнула в сторону ворот, красная линия на которых уже протянулась сантиметров на двадцать пять.

— Какой-то у тебя пессимистичный настрой.