Страж её сердца

– Да, я здесь. – Отстранившись, она уже чувствовала себя менее уязвимой.

– Ты снова убежала… глупенькая синяя птичка. Зачем… убежала?

И столько чувства было в его словах, что Алька закусила губу. Чтоб не разреветься. Внезапно ее бегство показалось ей мелочным и совершенно глупым поступком.

– Вы поверили своей жене, – сердитым шепотом сказала она, вглядываясь в темные глаза Эльдора и с ужасом понимая, что тонет, вязнет в их кофейной тьме.

– Как ты могла подумать так? Я поверил только тебе, птичка. Видишь, даже пришел за тобой, потому что не хочу больше… без тебя.

– Я здесь принцесса, – брякнула Алька невпопад, – видите, здесь мое место.

Он закрыл глаза, помолчал, словно собираясь с силами.

– И ты думаешь, что тебе здесь все рады?

Те же слова, что и в том сне…

– Может, и рады, – буркнула Алька, уже начиная сердиться – на себя и на него. На себя за то, что, выходит, сглупила. А на него за то, что мягко указал на это.

– Я хочу, чтобы мы вернулись, – тихо, но твердо сказал Мариус, – ты приняла слишком поспешное решение.

– Кем мы будем там, если вернемся? Вы – приор Надзора, а я – двуликая… Нет, даже не двуликая, самый настоящий крагх.

– Ответ на этот вопрос, возможно, здесь. За Пеленой.

Алька передернула плечами. Наверное, она еще не была готова обсуждать такие важные вопросы.

– Вам нужно выпить снадобье, ниат Эльдор. Рана…

– Не беспокойся, – он слабо улыбнулся, – все заживет. Я же страж, помнишь? Магистр сделал из меня совершенного воина с очень быстрым восстановлением.

Мариус, скрипнув зубами, вдруг приподнял руки, снял с мизинца кольцо.

– Дай свою ручку, Алайна.

У Альки в животе словно все сжалось в тугой ледяной комок. Безумец, он просто безумец. Не ведает, что творит. Приор и двуликая… ничего смешнее и трагичнее не придумаешь.

Но на ее безымянный палец, удачно миновав черный загнутый коготь, идеально сел тяжелый перстень с крупным раухтопазом, ограненным в форме кабошона. Камень будто был зажат в тонких завитках-веточках, на которых брызгами сверкали крошечные бриллианты.

– Алайна Ритц, я хочу, чтоб ты стала моей женой.

«Какое безумие, – мелькнула мысль, – какое красивое и сладкое безумие!»

Но вместо ответа Алька тихо спросила:

– Это что, то самое кольцо?

– Да, – кажется, Мариус начал уставать, – оно передавалось в моем роду из поколения в поколение. Теперь оно твое, независимо от ответа.

Алька зажмурилась. Это было похоже на то, как входишь в быструю и холодную речку. Внутри все трепещет и замирает, но вместе с тем так заманчиво, что хочется махнуть рукой и воскликнуть «что-нибудь да будет».

– Приор Эльдор, вы сумасшедший. Я даже не представляю, что творится в вашей голове, если вы делаете предложение мне, да еще в такой обстановке.

Он неотрывно смотрел на нее.

– Я всего лишь отдаю себе отчет в том, что происходит со мной и вокруг меня. И что тебя смущает? Я могу жениться, на ком хочу. Ты, конечно, хм… весьма перната, да. А обстановка… Ну что обстановка? Располагает. Вполне.

Глаза Эльдора смеялись, и Алька вдруг подумала, что он точно выживет. Когда умирают, нет такого огня во взгляде.

Она напустила на себя важный вид.

– Вы знаете, как я выторговала вашу жизнь?

– Не страдаю отсутствием памяти, птичка.

– Получается, у вас, ниат Эльдор, нет выбора. Ваша жизнь обменяна на жизнь будущих внуков повелителя Сантора.

– Так оно к лучшему. – Он усмехнулся. – Что ты ответишь мне, Алайна?

– Да, – твердо сказала Алька, – я отвечу вам – да. Хоть это и граничит с безумием.

Глава 10 Тебе здесь тоже не рады

Риск, побои, цепи. Перстень, спрятанный в поясе, и страх, что он так и не найдет свою птичку.

Это того стоило. Если бы Алайне было на него наплевать, не бросилась бы даже не просто спасать, а закрывать собой от твари.

А так-то… Жаркое, вскипающее легкой пеной торжество гуляло в крови. Он не был ей безразличен, не был!

Со всем остальным они справятся. Вдвоем.

Потому что должна быть разгадка всего происходящего. И если ее сложно найти в землях Порядка, то нужно искать в искореженных магией землях крагхов.

Недолгая беседа с Алайной его утомила. Измененный организм запускал тонко настроенные механизмы регенерации, ту особую магию, которая, единожды овладев телом стража, делала его практически неуязвимым. Мариус помимо воли проваливался в сон, к сожалению, беспокойный, неприятный. Ведь то, что дано Пеленой, не может быть хорошим.

Ему снова и снова снилось, как он, подойдя к колышущейся Пелене, стоит и смотрит, как ползут по ней радужные сполохи, а потом просто делает шаг вперед. По коже скользит нечто, напоминающее кусок тающего на тарелке заливного, тело на мгновение скручивает судорога, но тут же отпускает – Пелена признает свою магию. Следующая картинка: он стоит среди красных скал, острых, будто зубы неведомого зверя. Кажется, что скалы шевелятся, медленно движутся вокруг него и сейчас сотрут в порошок. А откуда-то сверху уже сыплются крагхи, здоровенные и при этом до смешного пернатые. Хотя какой тут смех.