Страсти по Магдалине

Мириам не отступила, только запрокинула голову, чтобы лучше видеть лицо центуриона и вызывающе глядела на него. В её глазах сверкали звёзды, и отражалась луна. От неё исходил запах горького миндаля, он щекотал ноздри и кружил голову. Терпрасий вдыхал этот запах полной грудью. Весь день он думал только об этой женщине, она не шла у него из головы. И сейчас, встретив её вновь и находясь так близко, он, старый боевой ветеран римских легионеров, не смог сдержать бешеных ударов сердца, рвущегося из его груди.

– Его нет во дворце, Магдалина, – повторил он ещё раз. Терпрасий говорил тихо и ласково, едва сдерживая дыхание от волнения.

– Где же он?.. Кто? Как ты меня назвал? – удивилась Мириам. – Почему Магдалина?

– Потому что ты из Магдалы. Твое имя Мария Магдалина. Оно больше подходит тебе. Разве оно не красиво звучит? Такое же звучное, как пение райских птиц в саду моей матери. Твои волосы пахнут розовой водой, как те цветы, что растут в саду моего дома. Хоть он и далеко отсюда, но я надеюсь, что когда-нибудь ты увидишь его…

Мириам растерялась. Она не знала, что ответить.

– Что? Тебе не нравится твое имя, Магдалина? – Терпрасий улыбался только глазами, его лицо оставалось серьезным. Склоняясь над женщиной всё ниже и ниже, он чуть слышно прошептал. – Я целый день придумывал его… Я больше ни о чем думать не мог…

Мириам опомнилась и отступила назад, споткнулась о камень и чуть не упала. Центурион успел удержать её за руку и слишком сильно сжал локоть. Женщина вскрикнула от боли. В шаге от них возникла фигура Ферхата. Под полой халата он сжимал острый кинжал.

– Всё в порядке, моя госпожа? – поинтересовался купец.

– Да, – ответила Мириам, не сводя с центуриона глаз. – Где он? – тихо повторила вопрос.

Терпрасий ещё колебался некоторое время, но подумав немного, отпустил женщину и убрал свою руку. Он выпрямился, расправил плечи. Его лицо было едва различимо в ночной темноте.

– Его отвезли во дворец Ирода Антипы, как подарок. Царедворец Исаак любит выслуживаться перед сильнейшим. Он очень хитрый человек. Ты опоздала на один день, Магдалина. Боюсь, что теперь я ничем не смогу тебе помочь. Во дворце Ирода я никого не знаю. Да и римских отрядов там тоже нет. У царя иудеев своя стража.

Центурион подошел к коню, отвязал от седла завернутый в ткань пояс Мириам.

– Возьми, женщина. Это тебе понадобится там, если, конечно, ты не передумала, – он ждал ответа.

– Нет, не передумала, – Мириам приняла пояс, передала его Ферхату.

Терпрасий вскочил в седло. Густая темнота мешала ему ещё раз рассмотреть женское лицо. С сожалением и нескрываемой горечью в голосе он произнес:

– Удачи тебе, женщина! И запомни, твоё имя: Мария Магдалина!

Когда в ночи смолкли глухие удары копыт, и тяжелые ворота дворца с грохотом закрылись за отрядом центуриона, Мириам, вытирая украдкой слёзы, побрела к повозкам. Она опустилась возле костра, где её ждала служанка, и закрыла лицо руками.

– Что он сказал вам, госпожа? – Руфь присела рядом. – Куда он отвез вашего брата?

– Брата? – Мириам вспомнила, что всем слугам в доме рассказали об Исе, как о двоюродном брате. – Да, брата… Он во дворце Ирода… Что мне делать, Ферхат?

– Ничего, – купец спокойно располагался возле костра на ночь под открытым небом. – Переночуем здесь, до рассвета уже недалеко. А рано утром отправимся в Тивериаду. – Он задумался. – Не расстраивайся, луна моя. Мы найдем его. Обязательно найдем. Слово даю тебе, женщина!

8.

Под вечер следующего дня отряд Ферхата прибыл в Тивериаду. Этот небольшой город, построенный Иродом Антипой, не был похож на города Иудеи. Он основал его на месте древнего кладбища, хотел доказать своему народу и всему миру, насколько он далек от предубеждений и старого суеверия. Но набожные иудеи обходили город стороной и кроме страха ничего не испытывали. Любого, кто входил или въезжал в город, Тивериада поражала своими широкими, чистыми улицами, вымощенными из белого камня. На площадях струились голубые фонтаны, беломраморные статуи под открытым небом украшали перекрестки улиц. Созданный на берегу Геннисаретского озера и окруженный с одной стороны чистой водной гладью, с другой стороны город восходил в прозрачное голубое небо, которое ещё не успели закрыть кроны молодых деревьев. Здесь был построен театр, общественные бани, что было немаловажно для жаркого климата, форум и, конечно, базар. Его чистота и ухоженность поражали любого приезжего купца или торговца.