Страсти по Феофану

Между прочим, по секрету от твоей благоверной, доложу, что у друга моего, русского купца Митрофана, есть одно письмецо из Каффы — от одной сиятельной госпожи. Он ходил к тебе в мастерскую, дабы передать, но застать не смог. А боярыня каффская наказала, чтоб вручил письмо тебе самолично, а другим в руки не давал. Митрофан со мной отбывает вместе, так что увезёт грамотку обратно, коли не прибудешь. Вот и размышляй на досуге.

А решение своё можешь передать мне с твоим человеком: он меня разыщет у трактирщика Василаки (угол Схолы и Эргастерия), на втором этаже, где снимаю комнаты.

А на сём кончаю и кланяюсь. Почитатель твоих талантов, Ерофей Новгородец».

Богомаз, стоя на коленях под образами, страстно произнёс:

— Господи Иисусе! Да пребудет воля Твоя! Дай мне разума и душевной крепости. Помоги сделать всё, как должно. Без грехов и ошибок. Встать на путь истинный и не посрамиться в глазах других. Где найти правду? В чём моё спасение? — Он закрыл глаза и проговорил: — Не смогу усидеть на месте. Сам пойду в трактир к Новгородцу. Пусть меня сведёт с этим Митрофаном. И тогда уж сделаю окончательный выбор... Если не поймают гвардейцы эпарха! Господи, прости...

5.

Все попытки Аверкия удержать художника от рискованного поступка ни к чему не привели — тот стоял на своём. И пришлось не только выделить ему провожатого (из монахов покрепче), но и нарядить чернецом, выдав сопроводительную грамоту — дескать, это никто иной, как следующий в Константинополь по церковным делам член монастырской общины. С тем он и покинул обитель великомученика Неона.

Переплыли Босфор на одной из наёмных лодок. День клонился к вечеру, и охрана ворот, истомлённая зноем и однообразной работой, проверяла документы вполглаза. Получила необходимую пошлину и впустила в город.

Сердце Софиана билось, как сумасшедшее. Что судьбой ему уготовано? Сможет ли он уйти от опасностей и перехитрить супостатов? Вот и перекрёсток, обозначенный в письме Ерофея, а внизу харчевня. Вот и Василаки, позволяющий подняться к гостю на второй этаж. Вот и дверь в покои. Стук костяшкой пальца. Круглая физиономия сонного слуги. Крик из комнат по-русски:

   — Кто там, Харитошка?

   — Говорят, к тебе, болярин. Братья-иноки.

   — Живо пригласи.

Выйдя, Новгородец высоко поднял свечку. Изумлённо воскликнул:

   — Ба, да это ж Феофанище, разрази меня гром, сто чертей мне в ухо! — а потом перешёл на греческий: — Ну, входи, входи. Ты на самом деле постригся — или так, для отвода глаз? Надо же, храбрец! Я никак не ожидал, что отважишься ко мне заявиться.

Дорифор грустно улыбнулся:

   — Я и сам не ожидал от себя. Но твоё письмо вдруг разбередило мне душу... Где купец Митрофан? Как прочесть послание от известной тебе особы?

Русский рассмеялся:

   — Ну, теперь понятно, что тебя побудило... Мужики, мужики! Все мы одинаковы... А купца найдём только завтра. В ночь куда ж идти? До утра-то дотерпишь, господин любострастник? Харитоша вмиг накроет на стол. Посидим да обсудим. Ты склоняешься к поездке на Русь или как?

   — Я в сомнении. Надо взвесить тщательно.

   — Это верно. Есть у нас поговорка: семь раз Отмерь — один раз отрежь. И ещё: утро вечера мудренее. А пока потешим свою утробу — чем Бог послал.

Улеглись далеко за полночь. Сильно опьянев, пели песни и клялись в симпатии друг к другу. Ерофей убеждал, что у них на Волхове — вольное житьё, никакого тебе эпарха, никакой ночной гвардии, уж не говоря о татарах: те грозят им кулаком из-за Московии, но соваться на Ладогу не хватает сил. Феофан кивал, вроде соглашался, и порою спрашивал:

   — А монастыри на Руси какие?

   — Да похожи на ваши, — отвечал Новгородец. — Переходят на общежитские правила. Славится у нас Троицкая обитель, где игуменом — Сергий по прозванию Радонежский. Он и брат его, что зовётся Стефанием, скит срубили в лесу, жили вместе, а затем Стефаний отправился новые монастыри ставить. К Сергию же потянулось народишку видимо-невидимо. Никому нет отказа. Всех накормит, обогреет и вылечит. Истинно святой.

   — А столица Руси какая?

   — Ну, вообще-то Киев. Мать городов русских. Но давно завоёвана Литвой. Стало быть, не мать, а мачеха... А другая столица, на востоке, град Владимир Великий. Да владимирский князь и митрополит проживают сейчас в Москве. Но она тоже не столица, потому как Тверь, Новгород, Рязань и другие княжества — сами по себе.

   — Не пойму я что-то. Слишком много выпил, наверное.