Страсть на предохранителе

— Как вы теперь собираетесь поступить, Мария Олеговна?

— Я хотела бы предложить вам следующий вариант. Антонов пишет признание, что на нож напоролся сам, затем по своему желанию оставляет свой пост. С Охримовой же нужно просто поговорить. Я не стала бы предавать это дело огласке. Поверьте, она имеет очень большое влияние на мужа. Значит, вы, Артем Иванович, могли бы жить с прокурором в мире и согласии.

— Что мешает вам предложить мне компромисс? — сухо спросил Артем.

— Дело в том, что ваши оперативники вышли на персонажа, который, возможно, организовал покушение на вашу жизнь. Это человек Сажина, следовательно — Антонова. Какие могут быть компромиссы, если вдруг выяснится, что за этим преступлением стоит именно он?

— Да, тут уж без компромиссов, — заявил Малахов.

— Вот и я о том же. Если Антонов причастен к покушению на вашу жизнь, то мы просто вынуждены будем возбудить уголовное дело по всем двум событиям. Охримовой придется ответить за свою глупость.

— Глупость?

— Да, за нее самую. Поверьте, никто не совершает столько глупостей, как влюбленные женщины, — сказала Савенкова.

Она смотрела на Малахова с тоской одинокой женщины, просила не принимать ее в расчет. Мол, даже если я вдруг в кого-то влюблена, то все равно не совершу глупость.

Утро, дико хочется спать, а служба двумя руками стучится в дверь. Как государственная служба, так и духовная. Балахнину вдруг очень захотелось исповедаться перед завтраком, и Максим просто не мог ему в этом отказать. Тем более что далеко идти не надо. Он не уходил домой, остался ночевать в своем кабинете.

Павлов как раз бросил в чашку с кофе кусочек сахара, когда конвой привел Балахнина. Другой рукой он тер глаза, чтобы они не закрывались.

— Мне тоже, если можно, — жалостливо попросил Балахнин.

— Что можно? — спросил Максим и зевнул. — Спички в глаза?

— Кофе.

— А разговор по душам?

— Так в том-то и дело.

Максим снова зевнул, лениво, замедленно, вдруг резко развернулся к арестанту и спросил:

— Кто стрелял в Малахова?

— Маслаков.

— А говоришь кофе! — Максим разочарованно махнул на него рукой.

— Так это правда. Маслаков стрелял.

— А потом он куда делся?

— Потом его Шалей задушил.

— За что?

— За то, что Маслаков — человек Улехова. Он же мог получить заказ на Малахова?

— Мог.

— Мы ему так и сказали, что Улехов не стал класть яйца в одну корзину. Он и Мурзе Малахова заказал, и нам.

— Маслаков поверил?

— Деньги ему нужны были. Мы ему хорошо заплатили. Он там сам все и организовал. И место нашел, и выстрелил.

— Из своего карабина?

— Так он же его забрал.

— А гильзы?

— Мы ему сказали, что гильзы тоже забрать надо. Он облажался, палить начал, а вы за ним, какие уж тут гильзы?

— В общем, подставили вы мужика.

— Ну, в общем, да.

— И Улехова подставили?

— Ему-то все равно!

— Главное, чтобы на Сажина не вышли, да?

— Не знаю про Сажина.

— Никодимов — его человек.

— Может быть. С Никодимом Шалей контактировал, а я вообще не при делах.

— Не при делах?

— А что я сделал? Ну да, соучастие, но так я ни в кого не стрелял. Маслакова Шалей удавил. С Карпухиными мы ничего не успели… ничего не сделали.

— Не успели сделать?

— Да какая разница, успели или нет? Живы же они!

— А что вы собирались сделать?

— Ну что. Не нужны они были никому. К тому же сами уехали. Концы в воду!..

— Значит, вы должны были их убить?

— Ну, если уж совсем по душам. Это же зачтется мне как сотрудничество?

— Если скажешь, куда Брая делась.

— Так Шалей пристрелил ее. Мы ночью к дому подходили, хотели место посмотреть, а эта сука бросилась на нас. Шалей точно между глаз ей всадил.

— А ты только труп вывез?

— И закопал.

— Собаку в землю, Маслакова в реку, а с Карпухиными что?

— Не в курсе. Знаю только, что домой они не должны были вернуться.

— Вы с Шалеевым должны были их убить? — Максим настаивал на четкости ответа.

— Да, убить.

— Малахова кто вам заказал?

— Я знаю только, что заказ шел от Никодимова. Кто за ним стоял, сказать не могу и оговаривать никого не буду.

— Но заказ шел от Никодимова?

— Ну да.

— Так, давай с самого начала. Подробно, под протокол. — Максим покачал головой, представляя, как прижмет Никодимова к стенке и выдавит из него все дерьмо.

Тогда Сажину никуда не деться.

Он уже заканчивал допрос, когда открылась дверь, и в кабинет вошел Малахов.

— Артем Иванович! — обрадовался Павлов.

— Работаешь? — косо глянув на Балахнина, как-то не очень весело и даже небрежно спросил начальник, но руку в знак приветствия пожал крепко, с четко выраженной благодарностью.

— Да вот, с утра пораньше.

— Как результат?

— Стрелял в вас Маслаков, а заказ прошел от Никодимова.

— А Никодимов у нас где? — осведомился Малахов.

— Как это где? В изоляторе.

— Пойдем глянем?

— А Балахнин? — Максим не хотел оставлять арестанта в своем кабинете.

— Пойдем.

Максим забрал с собой и протокол, и незаконченный материал по делу, вышел вместе с Малаховым в коридор, закрыл за собой дверь.

Но Малахов сделал лишь несколько шагов, остановился, угрюмо посмотрел на него.

— Тебе, видимо, еще не доложили, — тихо, а оттого и зловеще сказал он. — А мне сразу, не успел порог переступить. Нет больше Никодимова!

— Как это нет? — не понял Максим.