Страсть и надежда

— Присаживайся, вот кресло удобное, — Антон плюхнулся в мягкое кожаное кресло. — Спасибо, что вернул мне дочь… Сколько тебе за это денег дать?

— Нисколько. Я просто хочу, чтобы закончилась вражда между вами и моим отцом. Вот и все.

— Не я ее начинал.

— Произошло недоразумение. Понимаете, с этим бульдозером произошла ошибка. Мой отец к этому не имеет никакого отношения. Его тогда даже в городе не было.

И тут Баро вспомнил свои же слова: "А не связано ли исчезновение моей дочки с людьми Астахова". Вот сейчас самое время проверить эту мыслишку.

— Странно… Сначала погром на кладбище. А тут вдруг моя дочь исчезла.

Ты ее привозишь и тут же говоришь о примирении с твоим отцом. Может, это какая-то очередная астаховская уловка? А? — с этим вопросом Зарецкий навис над столом.

Антон понял, что тот, прежний, минутной давности, страх — пустяки. А теперь стало действительно страшно.

— Я понимаю… что вам трудно сейчас мне поверить, но мы не желаем вам зла.

Баро увидел, как побледнел Антон. И это стало лучшим алиби для парня. Но внешне Зарецкий так и остался каменной глыбой, утесом, способным расплющить Антона.

— Я не имею никакого отношения к похищению Кармелиты. Я просто случайно услышал, что готовится побег, и решил помешать ему. Я искренне хочу вам помочь.

Зарецкий молча слушал Антона.

— И потом, встреча с моим отцом, я думаю, действительно поможет решить вам спорные вопросы. И, так сказать, расставить все точки над "и".

Баро наконец-то уселся в свое кресло:

— Хорошо. Я встречусь с твоим отцом.

— Кажется, пронесло! — подумал Антон, отъезжая от дома Баро. — Как же все удачно получилось! И Максиму нос утер. И Зарецкого с папой помирил!

Антон лихо крутанул руль, чуть не зацепив такси, едущее в сторону дома Зарецкого.

Максим, как и все, не смог усидеть дома. Выскочил на улицу; поймал такси и поехал в цыганскую Зубчановку. На подъезде к дому Зарецкого увидел машину Антона, покидающую слободу.

Забавно, а что Антон тут делал?

В кабинке охраны никого не оказалось.

Тоже интересно.

Максим прошел в дом. И тут же лицом к лицу встретился с Кармелитой.

Забыв обо всех своих обидах, Максим бросился к ней:

— Кармелита! Я уж думал, что-то случилось! Но она лишь презрительно посмотрела на него.

— Не подходи ко мне. Слышишь, не подходи!

— А почему ты не дождалась меня?.. Ну что же ты молчишь?

— Мне не о чем с тобой разговаривать.

— Почему?

— Ты меня еще спрашиваешь?! После того, что ты сделал…

— Что я сделал?! Объясни мне, что я сделал, и почему ты не дождалась?

— Я не знаю, что ты сделал. Я-то дождалась. Но не тебя, а другого!

— Какого другого? Я был там, где мы договаривались, но тебя уже не было.

— Хватит врать? Ты прекрасно знаешь, кто встретил меня в том месте.

— Кто?

— Антон.

— Антон??!!

— А что ты удивляешься? Ты же сам его послал. И время, и место ему сказал.

— Подожди, что же ты такое говоришь?

— Не подходи ко мне, убирайся отсюда!

— Подожди, ты можешь мне…

— Пошел вон, я тебе сказала!

— Постой. Выслушай меня.

— Уйди! — Кармелита сорвалась на визг.

— Не кричи! Успокойся.

— Охрана!!!

Откуда-то из подсобки вышел Рыч с помощником.

— Почему посторонние в доме? — по-барски спросила Кармелита.

Максим так опешил, что даже не сопротивлялся, когда охранники заломали ему руки.

И в таком позорном виде Максима повели к выходу.

— Стойте! — закричала Кармелита. Охранники остановились. А Максим обрадовался, он надеялся, что сейчас все прояснится и этот дурной сон закончится. Однако же, нет. Сон продолжался.

Надменно поджав губы, Кармелита подошла к нему и сорвала оберег, подаренный ею.

— Я забираю то, что принадлежит мне! Ты его носить — недостоин. Я не знаю, кто ты, подлец или просто пустозвон. И даже не знаю, что хуже. А теперь вышвырните его отсюда!

Максима повели к выходу. А Кармелита поднялась к себе в спальню, где наконец-то смогла расплакаться.

* * *

Баро пошел в свою комнату. На самом видном месте здесь висел портрет Рады. На глазах выступили слезы. Но он сдержался. Баро уткнулся лбом в лоб портретной Рады.

— Прости меня, Радушка, жена моя любимая… Наверное, это я виноват в том, что произошло. Что-то я не сумел объяснить Кармелите. Что-то главное…

Может, это потому, что я отец… Я уверен, если бы рядом была мать… Если бы рядом была ты, Кармелита бы не вздумала сбежать из дома… А теперь, получается, я виноват и перед нею, и перед тобой. И я даже не знаю, что мне теперь делать…

Едва слышно в комнату вошла Земфира.

— Рамир, мне нужно поговорить с тобой.

— Выйди, Земфира, пожалуйста, выйди. Иди в мой кабинет. Я сейчас приду.

Земфира ждала его, как прошено, в кабинете.

— Рамир! Я знаю, как тебе помочь.

— Как? — устало спросил Баро.

— Я скажу в таборе, что Кармелита плохо себя почувствовала и уехала домой. И прошла к себе в комнату, когда охрана отвлеклась на какой-то шум.

— Нет, Земфира, — ответил Баро. — Не надо лжи. Я устал от нее. И потом, правду все равно не спрячешь. Этой ночью полтабора искало мою дочку. И охранники тоже видели, как все было на самом деле. И Миро. И твоя Люцита подсмотрела, что Кармелита садилась в машину, которая ее ожидала.

— Я уговорю Люциту…