Страсть

– Леди, – он поцеловал кончики ее пальцев, заставляя ее вздрогнуть. – Не будет ли наглостью с моей стороны, если я скажу, что ваша любовь заставляет вас забыть о манерах?

– Манерах? – Люс вспыхнула.

Дэниел притянул ее обратно в свои объятия, медленно, немного нервно.

– Милая Люсинда, ты не должна находиться в этом месте одетая вот так. – Его взгляд скользнул по ее платью. – Что это за одежда? Где твой костюм? – Он заглянул в гардероб и стал перебирать вешалки с одеждой.

Дэниел быстро начал развязывать свои ботинки, кидая их на пол с глухим звуком. Люс старалась не таращиться, когда он скинул штаны, под которыми были короткие серые панталоны, мало чего оставлявшие воображению.

Ее щеки вспыхнули, когда Дэниел стал поспешно расстегивать свою белую рубашку. Он сорвал ее, открывая всю красоту его груди. Люс втянула в себя воздух. Не хватало только его раскрытых крыльев. Дэниел был идеально прекрасен – и при этом, казалось, понятия не имел о производимом на нее впечатлении, когда остался в одном нижнем белье.

Он сглотнула, обмахивая себя.

– Здесь жарко, не так ли?

– Надень это, а я пока принесу тебе костюм, – сказал он, кидая ей одежду. – И поспеши, чтобы кто-нибудь тебя не увидел. – Он кинулся к гардеробу в углу и стал рыться в нем, вынимая яркий зелено-золотой камзол, еще одну белую рубашку и пару коротких зеленых штанов. Дэниел быстро оделся в новое – в свой сценический костюм, как догадалась Люс, поднимая сброшенную им уличную одежду.

Люс вспомнила, что девушке в Версале понадобилось полчаса, чтобы засунуть ее в это платье. Там есть шнурки, завязочки и ленточки в различных интимных местах. Она никак не сможет выбраться из него с достоинством.

– Костюм… эмм… поменяли. – Люс ухватилась за черную ткань юбки. – Я подумала, что этот неплохо подойдет моему персонажу.

Позади послышались шаги, но прежде чем она обернулась, Дэниел утянул ее вглубь гардероба рядом с собой. Здесь было тесно и темно, но так приятно стоять рядом с ним. Он закрыл дверь настолько, насколько мог, и встал перед ней, похожий на короля в своей зелено-золотой мантии.

Он поднял бровь.

– Где ты достала этот костюм? Наша Анна Болейн случайно не с Марса? – он рассмеялся. – Я всегда думал, что она из Уилтшира.

Разум Люс пытался не отставать. Она играла Анну Болейн? Она никогда не читала эту пьесу, но костюм Дэниела предполагал, что он играл короля Генриха VIII.

– Мистер Шекспир… ээ… Уилл подумал, что он будет хорошо смотреться…

– Ох, Уилл так подумал? – Дэниел ухмыльнулся, совсем ей не веря, но, казалось, это его не заботит. Было странно ощущать, что она может сделать или сказать что угодно и Дэниел все равно сочтет это очаровательным. – Ты немного сумасшедшая, не так ли, Люсинда?

– Я… Ну…

Она коснулся ее щеки тыльной стороной пальца.

– Я обожаю тебя.

– Я тоже тебя обожаю, – слова вырвались из ее уст, такие настоящие и правдивые после лживого бормотания перед этим. Словно она наконец выдохнула после того, как долго задерживала дыхание. – Я думала, я много думала и хотела сказать тебе, что… что…

– Да?

– Правда в том, что я испытываю к тебе что-то… большее, чем обожание. – Она прижала руки к его сердцу. – Я доверяю тебе. Доверяю твоей любви. Я знаю, насколько она сильная, насколько красивая. – Люс знала, что не может прямо сказать то, что имела в виду – она должна была быть другой версией себя самой, а в других жизнях, когда Дэниел узнавал, кто она и откуда пришла, он сразу же замолкал и велел ей уйти. Но, может быть, если аккуратно подбирать слова, Дэниел поймет ее. – Может казаться, что иногда я… Я забываю, что ты для меня значишь, и что я значу для тебя, но глубоко в душе… я знаю. Я знаю, потому что нам предназначено быть вместе. Я люблю тебя, Дэниел.

Дэниел казался шокированным.

– Ты… Ты любишь меня?

– Конечно, – Люс почти рассмеялась от очевидности этого, но потом вспомнила, что понятия не имеет, в какой момент из своего прошлого попала. Может быть, в этой жизни они обменялись пока только застенчивыми взглядами.

Грудь Дэниела вздымалась и резко опадала, нижняя губа начала дрожать.

– Я хочу, чтобы ты ушла со мной, – быстро сказал он, и в его голосе сквозило отчаяние.

Люс хотела крикнуть «Да!», но что-то удерживало ее. Было так легко потеряться в Дэниеле, когда его тело было прижато к ней и она ощущала жар его кожи и биение сердца сквозь рубашку. Ей казалось, что теперь она может рассказать ему все – начиная с того, как великолепно было умереть в его объятиях в Версале, и заканчивая тем, какой опустошенной она теперь была, зная глубину его страданий. Но она сдерживалась, ведь девушка, которой он считал ее в этой жизни, не говорила бы об этом, не знала бы этого. И Дэниел не знал бы. Так что когда она наконец открыла рот, ее голос сорвался.

Дэниел приложил палец к ее губам.

– Подожди. Сразу не противься. Позволь мне сделать предложение должным образом. Чуть позже, любовь моя.

Он выглянул за приоткрытую дверь гардеробной, посмотрел на занавес. Приветственные крики раздались со сцены. Зрители орали, смеялись, аплодировали. Люс даже не поняла, что пьеса уже началась.