Страшные рассказы

Некоторое время спустя после отъезда из Ричмонда По опубликовал небольшой поэтический сборник; это на самом деле была восходящая звезда. Для того, кто способен чувствовать английскую поэзию, в ней изначально заложен какой-то внеземной оттенок, меланхоличное спокойствие и слишком рано приобретенный опыт – кажется, я собирался сказать опыт сокровенный, – словом, все то, что характеризует великих поэтов.

Нужда на какое-то время заставила его сделаться солдатом, и По, по всей видимости, пользовался суровыми часами гарнизонного досуга для подготовки материалов своих будущих произведений – произведений причудливых, словно созданных для того, чтобы показать, что странность представляет собой неотъемлемую часть Красоты. Войдя в литературную жизнь, единственную стихию, где могли дышать отдельные маргиналы, По прозябал в крайней нищете, но тут ему представился счастливый случай. Владелец одного журнала учредил две премии – одну за лучший рассказ, вторую за лучшую поэму. Чей-то необычайно красивый почерк привлек внимание г-на Кеннеди, председателя жюри, и он решил самолично просмотреть рукописи. Получилось так, что лауреатом обеих премий стал По, хотя дали ему только одну. Председателю комиссии из любопытства захотелось встретиться с незнакомцем, и редактор журнала привел к нему молодого, поразительно красивого, скверно одетого молодого человека, застегнутого на все пуговицы, вплоть до подбородка, и имевшего вид насколько горделивый, настолько и голодный. Кеннеди повел себя благородно и познакомил По с неким Томасом Уайтом, учредившим в Ричмонде «Саузен Литерари Мессенджер». Г-н Уайт был человеком смелым, но начисто лишенным литературных дарований и поэтому нуждавшимся в помощи. Так, совсем еще в юном возрасте – когда ему было двадцать два года – По стал директором журнала, судьба которого теперь всецело зависела от него. И добился процветания – «Саузен Литерари Мессенджер» впоследствии признавал, что своими читателями и прибыльной славой был обязан этому нечестивому сумасброду и неисправимому пьянице. Именно в этом журнале было впервые опубликовано «Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфааля», равно как и многие другие рассказы, действие которых будет разворачиваться на глазах наших читателей. В течение почти что двух лет Эдгар По, проявляя поистине фантастическое рвение, удивлял публику вереницей произведений совершенно нового жанра и критическими статьями, ясность, живость и обоснованная суровость которых неизменно приковывали к себе внимание. Эти статьи относились к самым разным произведениям, и полученное молодым человеком прекрасное образование немало тому поспособствовало. Здесь следует заметить, что за столь огромную работу ему платили пятьсот долларов, то есть две тысячи семьсот франков, в год. Он тут же, сказал Грисуолд, что в его устах означало: «Этот идиот считал себя достаточно богатым», женился на молоденькой девушке, очаровательной, прекрасной, обладающей приветливым и смелым характером, но при этом не имеющей за душой ни гроша, с ноткой презрения добавил тот же Грисуолд. Это была его кузина, девица Вирджиния Клемм. Не прошло и двух лет, как г-н Уайт рассорился с По, несмотря на все услуги, которые тот оказал его газете. Вполне очевидно, что причина их разрыва кроется в приступах ипохондрии и запоях поэта – типичных для него явлениях, затмевавших его духовный небосвод словно свинцовые облака, неожиданно придающие даже самому романтичному пейзажу унылый и безнадежно загубленный вид. С тех пор несчастный, словно степной кочевник, будет переносить свой шатер с места на место, налегке обустраивая жилище в главных городах Юниона. И повсюду он будет либо стоять во главе журналов, либо сотрудничать с ними, неизменно обращая на себя внимание и становясь предметом повышенного интереса. Он с головокружительной скоростью будет публиковать критические и философские статьи, а также пропитанные магией рассказы, которые выйдут в свет под общим названием «Гротески и арабески» – названием замечательным и выбранным преднамеренно с учетом того, что гротескные орнаменты и арабески отталкивают человека, и вскорости станет ясно, что литература По во многих отношениях является над– или сверхчеловеческой. Из оскорбительных и скандальных заметок в газетах мы узнаем, что г-н По и его жена серьезно больны и прозябают в полной нищете в Фордхеме. Некоторое время спустя после смерти мадам По поэт подвергается первым приступам белой горячки. Неожиданно в одной из газет появляется новая заметка, более чем жестокая; в ней, основываясь не столько на действиях и поступках, сколько на намерениях, Эдгару По инкриминируют презрение и отвращение к миру, выдвигая подлинное обвинение со стороны общественного мнения – из числа тех, с которыми ему постоянно приходилось бороться, ведя одно из самых бесплодных и изматывающих известных мне сражений.