Страшно только в первый раз

– Может, ты меня и тюкнул? – предположил Петр, кое-как принимая вертикальное положение и пытаясь вспомнить последнее, что бросилось ему в глаза перед отключкой. Голоса продолжали звучать, но он не мог их узнать.

– Начина-а-ется… Зачем мне это надо? – обиженно протянул Бард, выбрасывая ватку с нашатырем. – Опять задираешь?

– Шучу, Макс, не обращай внимания, – миролюбиво проговорил Петр, пытаясь унять головокружение и удержаться на ногах. – Приношу свои извинения за утреннее поведение…

– Ладно, проехали, – махнул рукой Лунегов, собираясь уходить. – Я бы на твоем месте немного полежал. Дальше ты сам все знаешь – снимок черепа, глазное дно, консультация невролога…

– Знаю, можешь не продолжать, – перебил его Петр. – Скажи, ты не шутил, что у Цитрусова незадолго до смерти был половой контакт?

– Ничуть… Причем, скорее всего, с использованием презерватива. Правда, самого презерватива я не нашел. Парень от него успел избавиться.

– Тогда как ты понял, что он был? Презерватив, я имею в виду?

– Это долго объяснять, есть множество косвенных признаков. Я не уверен на сто процентов, экспертиза установит точно, но…

Несмотря на то что перед глазами сыщика плавали круги, а в ушах стоял звон колоколов, услышанное все-таки пробивалось в самый центр сознания.

Был презерватив или нет – в данной ситуации это не так важно. То, что секс у Валери перед смертью был, – не подлежало сомнению. Вопрос – с кем? Уж не с самим ли убийцей?

Видимо, выглядел Петр далеко не лучшим образом, поскольку Макс не спешил уходить, топтался рядом, осматривая траву.

– Я заметил что-то… завернутое в газету, – Петр указал рукой под куст. – Сейчас там ничего нет. Возможно, это и было орудие убийства. Сколько я провалялся?

– Минут пять-десять. Пока я тебя увидел, пока обежал корпус…

– А через окно выпрыгнуть – не судьба?

– Зачем тогда нужны двери, если есть окна? – философски изрек Лунегов. – Серьезных повреждений у тебя я не обнаружил. Голова не кружится? Не тошнит?

Голова сильно кружилась, но говорить об этом Петр не стал. Как врач, он прекрасно представлял дальнейший алгоритм действий и последующие вопросы Макса. На все полагающиеся в данном случае лечебно-диагностические мероприятия просто не было времени.

– Спасибо, я хотел бы сейчас прогуляться и поразмышлять кое над чем. Ты по поводу убитой женщины скажешь что-нибудь интересное?

– Позже, когда закончу. Мне еще надо кое-что уточнить.

– А по нашему старому вопросу?

– Какому еще старому?

Бард попытался изобразить искреннее удивление, но актером он был весьма посредственным, и чтобы уличить его в фальши, совсем не обязательно было становиться Станиславским. Но Петр решил не расстраивать коллегу и терпеливо разложил все по полочкам:

– Из-за чего вы с Буйкевичем вчера грызлись на втором этаже? Что ты ему не можешь простить, какую выходку?

Услышав вопрос, Лунегов, ни слова не говоря, отвернулся и не спеша направился в обход здания турбазы. Уже на ходу бросил:

– Ты, кажется, хотел прогуляться? Вот и прогуляйся.

Петр подумал, не слишком ли часто Бард в последнее время одерживает эти крохотные, но эффектные победы над ним, не пора ли весам качнуться в другую сторону?

Петр быстро кинул взгляд на окна турбазы: может ли его слышать в данный момент Элла? Когда патологоанатом уже собирался повернуть за угол, его настиг брошенный вдогонку вопрос:

– Знаешь, что между нами общего, а в чем существенное различие?

– Нет, – Лунегов обернулся.

– Общее в том, что мы оба в разное время спали с Ингой. А различие… После расставания со мной она осталась жива, а после расставания с тобой ее убили. Теперь можешь идти, я разрешаю.

Хмыкнув, Бард вскоре исчез за углом.

Оставшись один, Петр еще раз заглянул под куст, убедился, что газетный сверток бесследно исчез. Потом сделал себе короткий интенсивный массаж затылка, пытаясь унять звон в ушах. Потом достал сигареты, закурил и не спеша направился по тому же самому маршруту, по которому прогуливался в прошлый раз.

«Да, газета исчезла… А ты как хотел, сыщик? – размеренно потекли мысли в голове, едва он прошел автостоянку. – Чтобы орудие убийства тебе преподнесли на блюдечке с голубой каемочкой? Ты не вчера родился, парень! Будь взрослее!»

На турбазе – три трупа. Последний еще не остыл. Убийство Светланы Вакульчик выглядело изуверским, спонтанным, незапланированным. Для того чтобы понять психологию убийцы, требовалось абстрагироваться от деталей, взглянуть со стороны на все в целом, но этого как раз и не получалось.

Петр с ужасом констатировал, что каждому из присутствующих на турбазе было что скрывать. Причем включая тех, кого уже не было в живых.

Начать следовало с Инги.

Что она затеяла? Месть? Кому и за что?

Петр полагал, что ответ кроется в прошлогоднем праздновании Дня медработника. Вернее, в том, что там произошло. Не зря же Инга запросила у Сбитнева видеозапись этого праздника!

О том, что она увидела, можно судить лишь косвенно.