Страшна, как смерть

Электру можно не убивать, но нельзя разрешить ей выйти замуж за благородного, а давай выдадим её за крестьянина. Хахаха! Я представляю, как потешались Клитемнестра с Эгисфом. Только некоторые простые люди намного благороднее и нравственнее аристократов. Этот фиктивный муж так глубоко чтил Электру, что сразу ей сказал, что брак – просто прикрытие для неё, а так она свободна.

Мне даже странно, что я говорю это, всё ведь уже было сказано, только греки говорили другими словами, красиво, я так не могу. Наверное, мне нужно самой себе рассказать, чтоб понять и усвоить. Ничего, раньше я совсем мало говорила. А сейчас у меня есть потребность кому-то это рассказать, хотя бы себе.

Так вот Электра. Она ходит в лохмотьях, живёт в лачуге, как рабыня, а ведь она царская дочь… И мать ничего не делает для неё, потому что боится своей дочери. Электра недоедает, под глазами тёмные круги, но она сильна духом и всё время молится богам, чтобы они наказали чудовище-мать и чудовище-дядю. Электра ждёт не дождётся милого брата Ореста – на него вся надежда, ведь боги молчат и не вмешиваются.

Мне жалко Электру, но её ненависть как будто иссушила ей душу. Наконец возвращается Орест вместе с другом детства Пиладом. Сестра и брат узнают друг друга. Орест собирается убить только Эгисфа, на мать он не хочет поднимать руку, но Электра так гневна, так сурова, так требовательна, что брат уступает. Правда, чтобы заколоть Клитемнестру, ему приходится закрыть своё лицо плащом, чтобы не видеть родного лица и не слышать нежных стонов родной мамы…

У меня всё внутри содрогается прямо от этих кошмаров, от этой проклятой семейки Танталидов.

Это оттуда Агамемнон, ведущий Ифигению на алтарь, чтобы её зарезать. Оттуда Клитемнестра, рубящая секирой Агамемнона, когда он возвращается из похода. Из этой семейки и Орест с Электрой, закалывающие мечом Клитемнестру. Значит, во имя любви к чести и славе нужно убить дочь? Во имя любви к дочери нужно убить мужа? Во имя любви к отцу нужно убить мать? Я правильно поняла? Это ваши заветы, мои любимые древние греки?!

Садится на пол, обхватывает лицо руками, мотает головой, потом начинает с силой давить пальцами на лоб. Отнимает руки от лица, глаза закрыты.

Прекрасная Эллада… Как меня восхищали твои мифы, твои храмы… Я не умею этого высказать, потому что вообще мало знаю и плохо говорю. Что ж теперь. Из нашей семьи я первая получаю высшее образование, вышку. Вот девки, соседки по комнате, смеются, что читаю по складам. Нет, я могу быстрее. Правда. Только, когда я читаю быстро, не всё понимаю. А когда медленно, тогда как-то лучше.

Открывает глаза, умоляюще смотрит куда-то вверх, трясёт головой, снова закрывает глаза.

Как мне хочется всё забыть… Моя голова сейчас как коробка с гвоздями: они перекатываются, гремят, колют меня изнутри. Это так неприятно. Нет, даже хуже, просто не могу подобрать слово. Гадко? Стрёмно? Противно? Мерзко? Погано? Не знаю. (шевелит пальцами правой руки, будто пробует слово на ощупь) Мерзко – подходящее слово, смачное, как плевок в рожу. Но пусть останется просто «неприятно».

Открывает глаза и рассеянно смотрит по сторонам.

Я хочу всё забыть, что здесь услышала. Странно, правда? Раньше чего бы только не отдала за возможность вот так поговорить с самими героинями древних мифов, с самими богинями. А теперь буду рада, если всё это забуду.

(с надрывом) Плохо мне. Не так должно быть. Тут все говорили о любви. Любовь ведь должна приносить людям счастье! Любовь сама и есть счастье! Я всегда так думала. Всегда именно об этом и мечтала – о высокой прекрасной любви.

Облизывает и кусает губы.

А мне тут все подряд говорят, как она страшна, как люди убивают из-за любви и чужих, и своих, и виновных, и совсем невинных. И так говорят, будто это в порядке вещей.

А как мне теперь жить? Я не хочу им верить, но они так убедительны, во мне звучат их голоса. (прислушивается к себе) Я теперь никогда не стану прежней. Неужели я не смогу никому верить? (закрывает глаза, хмурит лоб, сжимает губы, мотает головой) Нет, я должна это побороть. Я должна справиться. Пусть всё это останется только в памяти, но не в душе. Пусть моя душа не изменится. Я не хочу быть такой, как они. Я хочу быть сама собой, хочу себя уважать!