Страшна, как смерть

Афродита: Долго жили они безмятежно, Менелай и Елена, пока не приехал в гости троянский царевич Парúс.

Смеётся.

Студентка 3-я (догадываясь): Это твоих рук дело?

Афродита (довольная): А как же! Менелай в это время уехал на Крит, чтобы деда своего хоронить. И я помогла Парису соблазнить младую Елену и в Трою её увезти вместе с сокровищами Менелаева дома.

Студентка 3-я: Зачем же ты это сделала?

Афродита: Я обещала Парису самую красивую женщину на свете, если меня назовёт он прекраснейшей.

Студентка 3-я: Что-то такое припоминаю…

Афродита: В пещере кентавра Хирóна свадьба была героя Пелéя и богини Фетиды, все боги и богини их своим присутствием почтили, и свадебный гимн пел сам Аполлон. Не пригласили одну Эрúду, богиню раздора, чтоб торжество не разрушить. Она, не стерпев, отомстить порешила, явилась невидимой и на пиршественный стол подбросила дар свой. На яблоке золотом начертано было: «Прекраснейшей». Стали спорить, чьё по праву оно. Гера, Афина и я спорили долго, призывали решить спор наш богов, но все устранились: никто не хотел такую ответственность брать на себя. Ведь выбрать можно только одну – две ж другие враждебными станут. Тогда Зевсом принято было решенье обратиться к красивейшему из людей – Парису.

Студентка 3-я (вспомнив): Суд Париса!

Афродита (кивнув): Тогда он был пастухом, хотя царский сын по рожденью.

Студентка 3-я: Но почему?

Афродита: Носила его мать, царица Гекýба, в утробе, и приснился ей сон, что родила она факел пылающий и что вся Троя им была сожжена. В страхе с мужем она поделилась зловещим таким сновиденьем, царь Приáм к жрецам обратился, и дал совет прорицатель, что ребёнок станет виновником гибели Трои. Тогда скрепя сердце после рождения сына царь Приам повелел слуге младенца убить. Тот не смог поднять руку на дитя неповинное, унёс далеко его в горы и там оставил на волю богов. Вскоре нашли корзину с младенцем бездетные бедные люди, усыновили его и растили Париса, а подросши, он стал пастухом.

Студентка 3-я (в сторону): Как в бразильском сериале!

Афродита (продолжая): Был он на диво красив. Как поражён был Парис, когда мы перед ним все предстали – Гера, Афина и я – в блеске и славе! Долго не мог слова молвить, долго молчал он. Тогда Гера в сторонку его отвела и предложила власть и богатство, Афина Паллáда ему обещала победы и славу, а я – самую прекрасную из женщин Земли. И дрогнуло сердце Париса, и предпочёл он меня! (смеётся) Надобно было видеть выражения лиц Геры с Афиной!

Студентка 3-я: Представляю…

Афродита: Но слово надо держать, исполнять обещанье. Я раскрыла Парису, кто он по праву, и царевич в Трою вернулся. Отец был так счастлив, что сын его не погиб, что уже и не думал о прорицанье. Париса он в Трое оставил, богатством и лаской своей окружив. (помолчав) В Грецию вскоре царевич собрался, Спарту он посетил, где воспользовался гостеприимством царя Менелая, а когда тот уехал на Крит, обольстил супругу его и похитил.

Студентка 3-я: Наверное, не без твоей помощи?

Афродита (вздохнув): Сам ничего бы он не добился, ибо совсем не герой, а слабый, безвольный, тщеславный. Легкомысленным мно-огие его называли. Но я взялась помогать, потому что ему обещала. Пришлось воздействовать мне на Елену, так как совсем не хотела она изменять Менелаю.

Студентка 3-я: Ты её заставила полюбить Париса?

Афродита: Увы, лишь на короткое время могла внушить я любовь, и приходилось мне постоянно пред нею являться. (потрясая левой рукой, недовольным голосом) Даже бранила меня несносная эта Елена!

Студентка 3-я (тихо): Вот молодец.

Афродита (подозрительно): Ты что-то сказала?

Студентка 3-я: Нет, что ты! Прошу, продолжай.

Афродита: Тяготилась своим положеньем Елена, сознавая, что стала причиной войны и раздора. Жестокой меня называла, в коварстве меня обличала, в злонамеренном сердце. Бывало так, что Парис её ждал уж на ложе, а Елена не шла, и я, чтоб на неё повлиять, принимала облик стáрицы древлерождённой, что в детстве ещё для Елены пряжу прекрасно пряла и царевну вседушно любила. Я говорила (нарочито старческим голосом): «В дом возвратися, Парис тебя ждёт в опочивальне, юный супруг твой светел красою и взглядом». (обычным голосом) Кормилицу эту Елена любила, и её речи на сердце влияли царицы. Но стоило ей заподозрить, что это обман, тотчас в ужас она приходила и гневалась тут на меня, говоря: «Шествуй к любимцу сама и ласкай властелина, я же к нему не пойду, и позорно бы было ложе его украшать».

Студентка 3-я: Вот это да! Она, наверное, единственная, кто так говорил.