Страшилки

Рассуждал Иван Иванович так – пока мы у власти, бояться-то нечего. Уж мы этот народ в бараний рог согнем, рты-то ему заткнем, пусть только пикнет. С одной стороны, вроде и так. А с другой стороны – возникнет нужда в демонстративной расправе над каким-нибудь ворюгой, чем он не кандидат на эту жертвенную роль? Нет у него крепких связей с высокими покровителями, да и самого его не сильно жалко. Вот просто возьмут и упекут на радость черни. А за что, если подумать? Да ни за что. За то, что честно исполнял заветы партии. Да и заветы эти не он же сам придумал.

2

Ситуация ухудшалась с каждым днем. Сборища под окнами администрации начинали приобретать характер доброй традиции. Иван Иванович весь извелся, литрами пил коньяк и не знал, что ему предпринять. Оно, конечно, можно было прикрыть главного смутьяна – имелись на то проверенные методы. Начальник полиции был его двоюродным братом, тот давно предлагал подбросить гаду наркотики и закрыть его надолго. Но Иван Иванович опасался действовать столь дерзкими методами. Прикрыть-то прикроешь, а какой после этого шум поднимется. Не сборищ боялся он, а огласки. Ведь и сделано уже было немало, а еще большее предстояло. Если все сорвется – хоть ложись и помирай.

И вот как-то сидел Иван Иванович в своем кабинете, созерцая лики любимых высоких начальников, построивших такое прекрасное для него государство, и думал думу тяжкую. Как же быть? Завораживающе сиял в его воображении образ итальянской виллы, где бы он нежился в лучах заграничного солнца, подальше от всей этой родимой грязи и этого неблагодарного народишка, так и норовящего отнять у него заветную мечту.

Думал Иван Иванович, как побороть бросившее ему вызов зло в лице местного населения. Сила тут не годилась – огласка неминуема. Но и бездействовать нельзя – рано или поздно и это обернется той самой страшной оглаской.

И вдруг, в тот самый момент, когда очи его в немой мольбе устремились к начальственному лику, на Ивана Ивановича словно снизошло озарение. Будто из самого кремлевского поднебесья в голову его спустилась ниспосланная светлая мысль.

Иван Иванович понял, что нужно делать. Он победит грязный неблагодарный народец его же оружием: организует свой митинг, в свою поддержку. Ну, не столько в свою, сколько в поддержку политики президента – все-таки себя выше начальства ставить грешно и непростительно. Да не просто устроит митинг, а пригласит в город корреспондентов правильного телеканала, которые патриотично и в нужном свете преподнесут это мероприятие широкой общественности. И как увидят все огромную толпу, пришедшую постоять и погорланить в поддержку любимого мэра, то никто уже не поверит всем этим россказням грязных смутьянов, всему их вопиющему компоту. А Иван Иванович сможет и дальше клевать себе по зернышку в столь приятной для себя и денег тишине.

Озарившись светлой идеей, вызвал Иван Иванович своего верного помощника Валеру, и озвучил ему свой гениальный план. Но Валера, вопреки ожиданиям начальника, от восторга не запрыгал, и осторожно высказался в том духе, что осуществить задуманное будет непросто.

– Да что ты такое говоришь? – воскликнул Иван Иванович, возмущенный тем обстоятельством, что подчиненный, в силу тупости своей, не осознает гениальности руководителя. – Чего это – непросто? Неужели мы людей не нагоним?

– Думаю, мало кто согласится прийти, – сказал Валера.

– Ну, уж так и мало, – усомнился Иван Иванович. – Да одних пенсионеров сколько сбежится!

Но Валера на это замечание лишь скептически нахмурился.

– Что? – вскричал потрясенный Иван Иванович. – Думаешь, и бабки не придут?

– Не придут, – буркнул Валера, не поднимая глаз на шефа.

– Да как же так?

– Не любят они вас, Иван Иванович.

– Что? – вскричал изумленный Иван Иванович. – Как это – не любят? Как это они могут меня не любить? Да за что?

– За баню, – напомнил Валера.

– Ну, знаешь! – протянул Иван Иванович, буквально потрясенный до глубины души злопамятностью пенсионеров. Подумаешь, присвоил он единственную в городке общественную баню, куда все эти бабки и деды испокон веков ходили мыться. Подумаешь, устроил там увеселительный притон для себя и своих друзей. Так что с того-то? Что же, они теперь век его за это будут ненавидеть? Да и зачем этим старикам баня? Помыться ведь можно и дома, в кастрюле.

– Ну, хорошо, – фыркнул Иван Иванович, как бы давая понять, что если подлые и злые пенсионеры не любят его, то и от него они любви не дождутся, – нет, так нет. Значит, подключим административный ресурс.

– Это какой? – осторожно спросил Валера.

– Ну, сгоним бюджетников. Врачей....

– Каких врачей? – удивился Валера. – Городскую больницу еще пять лет назад закрыли по программе оптимизации. Все врачи давно разъехались. Остался только водитель скорой, да и тот прошлого года отравился стеклоочистителем.

– Ну, хорошо, – отмахнулся Иван Иванович. – Тогда учителей....

– Каких учителей? – уточнил Валера. – Городскую школу закрыли шесть лет назад по программе реновации. Здание давно снесли, а на его месте церковь построили.