Странствующий Морф

— Ты все передергиваешь. Ястреб — мальчик, а мы — его дети; так было всегда. Так какая разница, если теперь мы знаем, что он нечто большее, чем мы думаем? Разве это плохо? Тебе это кажется плохим? Он ведет нас в безопасное место, и что это произойдет, мы знали всегда. Сколько раз Сова рассказывала нам эту историю? Теперь мы идем, вместе с другими детьми, несколькими взрослыми и, может быть, с несколькими уродами тоже. Ну и что? Просто так мы будем одним целым!

Мелок развел руками:

— Черт побери, Винт! Послушай сам себя! Ты говоришь как тот, кто думает, если он чего–то очень сильно захочет, то это сбудется. Ястреб нас спасет. Ястреб — мальчик, который поведет своих детей. Это всего лишь история, черт возьми. Даже я это понимаю. Хорошая история, и мы хотим, чтобы она произошла, но подумай об этом! Логан Том говорит, что все кончено, мир катится к концу, а ты думаешь, что мальчик, который на самом деле не мальчик, а волшебное существо, собирается нас спасти? Как он собирается это сделать? Он не смог спасти даже самого себя, когда его сбросили со стены компаунда. Его спас кто–то еще!

— Это ничего не меняет, — упрямо настаивал Винтик. — Он все еще Ястреб и он все еще ведет нас.

— Да, я знаю, знаю. Он ведет, а мы следуем за ним. Так чего мы тогда спорим? — Казалось, Мелок не хотел продолжать эту тему. Он причесал рукой свои светлые волосы. — Я просто хочу, чтобы мы вернулись в город. Я просто хочу, чтобы ничего этого не случилось.

Винтик внимательно посмотрел на него, потом кивнул:

— Я тоже.

— Да? Действительно?

— Конечно. Думаешь, мне нравится быть здесь больше, чем тебе? Я скучаю по своему оборудованию, по всему хорошему, что я построил, чтобы защитить нас и помочь нам остаться в живых. Я скучаю по своим руководствам. Я не смог взять большую их часть с собой. Слишком много весят и так далее. Я должен был выбрать несколько, а остальное оставить. — Он сделал паузу. — Я даже ни разу на них не взглянул с тех пор, как мы уехали. Слишком много всего происходит.

Потом они сидели молча, держа свои мысли при себе, глядя в темноту. С одной стороны Ягуар спорил с Медведем и Кэт. Его голос был пронзительным. Винтик быстро взглянул на них, а затем перевел взгляд на Свечку, которая сидела рядом с Чейни.

Большой пес спал, но она нежно гладила его голову, опустив на него глаза. Затем она вдруг подняла глаза и заметила, как на нее смотрит Винтик. Мальчик покраснел без всякой причины и неуклюже помахал ей. Она помахала в ответ, но не выглядела счастливой.

— Ты не знаешь, что случилось со Свечкой? — спросил он Мелка.

— А с ней что–то случилось?

— Ну, кажется, у нее больше нет этих, как их там, «предчувствий». С тех пор, как мы покинули город, она ни разу не предупредила нас об опасности, даже тогда, когда мы на самом деле были в ней. — Он сделал паузу, думая. — С тех пор, как ребенок с изуродованным лицом увел ее.

Мелок подумал об этом:

— Полагаю, ты прав. А ты как думаешь, что с ней случилось?

— Не знаю. Я просто говорю.

— Может быть, он что–то с ней сделал.

— Нет, Сова бы узнала. Свечка бы ей рассказала. Думаю, здесь что–то еще, но не знаю, что именно. И мне это не нравится. Мы всегда рассчитывали, что Свечка держит нас в безопасности. Теперь, мы не можем на это рассчитывать. Во всяком случае, я не думаю, что можем. Я не думаю, что она снова получит эти предупреждения. — Он поджал губы. — Вот еще одна причина, по которой я считаю, что нам повезло, что с нами Кэт. Она почти так же хорошо чувствует опасность, как и Свечка.

Мелок фыркнул:

— О, да, она была великолепна, когда Крилка Коос и его ополчение нашли нас и забрали Логана Тома. Она почти сразу это почуяла.

Винтик вспыхнул, но удержался от того, чтобы схватить эту наживку:

— Я просто говорю, — повторил он и снова замолчал.

* * *

Воробышек тоже наблюдала за Свечкой и у нее было много таких же мыслей, как и у Винтика. Она сидела с Совой и Речкой, но они были заняты разговором о том, что сделать для пополнения их уменьшающихся припасов, и не обращали на нее внимания. Поэтому она встала и подошла к тому месту, где Свечка гладила Чейни, присев рядом с ней. Сразу она ничего не сказала, просто протянула руку и присоединилась к маленькой девочке, поглаживая лохматую голову волкодава. Чейни, который казался спящим, но не спал — как всегда — игнорировал обеих. Хотя, если это касалось Чейни, точно нельзя было сказать этого. На самом деле, он мог наслаждаться их вниманием.

Первой заговорила Свечка:

— Я рада, что Чейни вернулся, — тихо сказала она. — А ты?

— Я рада, что все трое вернулись, — ответила Воробышек. — Такого не было, когда они исчезли.

Свечка кивнула:

— Как ты думаешь, Чейни скучал по нам?

— Не знаю. Наверное.

— Я думаю, скучал. Я думаю, он знает, что мы его семья, и когда он не с нами, он по нам скучает.

Она говорила короткими всплесками, как будто старалась высказать все сразу. Ее голос вообще не был голосом той Свечки, которую знала Воробышек.

— Думаю, ты права, земляной орешек, — сказала она.

Свечка не выглядела счастливой: