Странствия Шута

 – Нет, – весело ответил я. – Еще не ночь, и мне сейчас нечем заняться, так что я надеялся, что ты не будешь спать и поговоришь со мной, – я подошел к зашторенным, плотно закрытым окнам, отодвинул ткань и распахнул старомодные внутренние ставни. Свет зимнего дня заструился внутрь через толстое узорное стекло. – За окном бурный день. Штормовой ветер взметает над водой брызги, и у каждой волны белая шапка.

Он встал и подошел медленными, осторожными шагами, шаря рукой в воздухе перед собой. Он нащупал меня, затем взял под руку и слепо уставился наружу.

– Я могу видеть свет. И я чувствую прохладу стекла. Я помню этот вид, – неожиданно он улыбнулся. – Стена под окном отвесная, не правда ли?

 – Да. Неприступная, – я стоял там, пока он внезапно не вздохнул, и я ощутил, как часть напряжения отпустила его. Мне пришла в голову идея. – Ты помнишь моего приемного сына Неда?

 – Я никогда не знал его близко, но я его помню.

 – Он приехал в Баккип. Оплакивать Пчелку. Я провел с ним мало времени, точнее, мы едва обменялись парой слов. Я думаю попросить его спеть мне сегодня. Некоторые из старых песен и любимые песни Пчелки.

 – Музыка может облегчить боль.

 – Я собираюсь попросить его придти сюда.

Его рука напряглась на моей. Спустя мгновение он слабо ответил:

 – Хорошо.

 – И, возможно, Кетриккен присоединится к нам.

Он неровно вздохнул.

– Я думаю, это будет весело, – его рука крепко вцепилась в мой рукав.

 – Я уверен, что так и будет.

Воодушевление, которое я ощутил, удивило меня самого. Однажды Пейшенс посоветовала мне делать что-нибудь для кого-то другого, чтобы перестать жалеть себя. Может быть, сейчас я случайно выяснил - что я буду делать со своей жизнью, по крайней мере, в ближайшее время: помогать Шуту избавиться от живущего в нем ужаса и вернуться к жизни, где у него были бы хоть небольшие удовольствия. Если мне удастся этого достичь, возможно, меня меньше будет мучить совесть, когда придет время уехать. Так что я провел с ним час, планируя все для вечерней встречи. Эш с радостью сбегал на кухню заказать угощение, а затем найти Неда и передать ему мою просьбу. Он также зашел в старые конюшни с дополнительным поручением позвать Персиверанса и принести ворону в покои Шута. Когда я, наконец, ушел из комнаты Шута, я встретил обоих мальчиков, поднимавшихся по ступенькам, ворона восседала на руке у Пера, будто сокол, а ребята весело болтали. Я решил, что включить Пера в небольшой круг друзей Эша будет всем во благо.

Я медленно шел по коридору к своей новой комнате. Нед встретит меня там. Я ощутил острый укол сожаления. Что было со мной не так? Организовывать вечеринку в комнате Шута спустя всего несколько дней после потери Пчелки? Мое горе вернулось, как ветер, нарастающий перед шквалом, и затопило меня, вымораживая сердце. Я скорбел, но это была неуверенная скорбь того, у кого нет доказательств смерти. Она пропала в Зимний Праздник. Потерянная для меня гораздо раньше, чем эти несколько дней.

Я прислушался к своему сердцу. Действительно ли я верил, что она умерла? Она исчезла, как Верити исчез для Кетриккен. Недостижимая и невидимая. Где-то в потоке Скилла, где я больше не могу плавать, еще могли задержаться нити ее существа. Я задумался, могла ли она как-то связаться с Верити, опознает ли дедушка король Шрюд ее нити как родные?

Приятная фантазия, – упрекнул я себя. Предложить себе утешение для детей. Было так тяжело поверить в смерть Молли. Но время сотрет мои сомнения, Пчелки больше нет. Капля за каплей, прошел остаток дня. Ко мне пришел Нед, он плакал, закрывая лицо руками, и показывал мне подарок, который носил с собой для Пчелки с конца лета. Это была куколка с морщинистой головой-яблочком и маленькими ручками-веточками. Я счел ее одновременно нелепой и странно очаровательной с ее кривоватой улыбкой и глазками-ракушками. Он отдал куклу мне, и я посадил ее на тумбочку у кровати. И подумал, смогу ли заснуть, пока она за мной наблюдает?

Тем вечером в комнате Шута он пел самые любимые песни Пчелки, старые песни, песенки-считалки, глупые песенки, заставлявшие ее смеяться от восторга. Ворона ритмично склоняла голову и однажды крикнула: “Снова, снова!”. Кетриккен сидела рядом с Шутом и держала его костлявую руку. Мы угощались имбирными пирожными и бузинным вином. Может быть, немного многовато вина. Нед поздравил меня с тем, что я стал принцем, а не Бастардом, владеющим Уитом, а я поздравил его с тем, что он стал известным менестрелем, а не разноглазым бастардом войны Красных Кораблей. В тот момент нам двоим это показалось очень смешным, но Эш смотрел на нас с ужасом, а Персиверанс выглядел оскорбленным за меня.