Странствие

Лойон и Кани редко приходили в дом, еще реже приводили кого-то. Гости оставались поблизости, рядом с хозяевами, под полом комнат, закопанные достаточно глубоко, чтобы в доме не воняло. Не та смерть, что полагается, хотя явители по-прежнему не пришли к согласию в спорах о мертвецах, не отпущенных в море.

Они засели в глухой комнате, зажгли толстую свечку, дабы видеть песочные часы. Пахло раскуроченными досками, сыростью и землей.

— Где встреча? — спросил Лойон.

— У плавилен, там есть разрушенный барак возле карьера. Карьеры скоро начнут засыпать, милорд.

— Знаю.

Отсюда недалеко. Гед решил прекратить разработку черного камня внутри города. Лойон поддержал племянника: карьеры подходили к стенам, часто топились водой, а ветер нес грязную пыль даже к королевским дворцам.

— Вампир сам выбрал место?

— Я предложил несколько, а он захотел карьер. Вблизи много входов в катакомбы.

Колдун не может летать, как его подопечные. Интересно бы узнать о его отношениях с духами…

— И он сразу тебя нашел?

— Я поднялся в Лабиринт вчера, встал в условленном месте в этот же час. Мыши вились вокруг — колдун появился тремя часами позднее.

Чтобы встретиться с колдуном нужно приходить ночью. Лойон помолчал, но вскоре вспомнил о Рассе.

— Почему ты не навещаешь отца?

Кани заерзал в мерцании свечи.

— Он только ругается, милорд. И мать избивал. Она же умерла от побоев.

Лойон счел нужным разъяснить.

— Ты жнец, а жнец, он как Око, принимает людей такими какие они есть. Ты должен ходить к нему. Пусть это станет твоей работой.

— Слушаюсь, милорд.

Так они просидели несколько часов, изредка переговариваясь, словно два отшельника в келье. Снаружи затихли шорохи далеких шагов; за межевым заборчиком уснули охранники-псы; пьяный сосед пришел домой и устал по нему слоняться. Примолк даже сверчок на чердаке — стойкий воин уходящей осени. Колыбель впала в оцепенение, а Безжалостная на небесах приговорила к казни второго мужа. Лойон проследил за очередной струйкой просыпавшегося песка и поднялся на ноги.

— Пора.

Кани подал такие же как у себя бедняцкие лохмотья, старые сапоги и парочку тонких коротких ножей. Лойон снял балахон, переодевшись так, как подобает ночному бродяге. Когда они вышли за дверь Маурирта предупредил помощника:

— Возможно я уйду с колдуном. Возвратишься в дом и будешь ждать.

Стены Облачного замка выросли неприступными — стояла темень, хоть глаз выколи. Ночной же глаз Безжалостной все не приходил — через пару дней он приоткроется, наступит получше время. А пока часы казней — часы бед… Кани, знающий ночной город не хуже чем крот свои подземелья, шагал впереди, Лойон за ним, все больше возбуждаясь. Он вступал в места неизвестные, что-то темное, никому не подвластное…

По кривым улицам добрались вскоре. Обогнув очередную хибару, Лойон различил темный провал с кособоким зданием на краю. Слева, чуть дальше виднелись еще карьеры, за ними отблески огней. Печи и кузни плавилен. Лойон оставил Кани, проходя к бараку.

Верткие твари давно носились в воздухе, и одна из них вдруг приземлилась ему на плечо. Колдун здесь! Мышь пищала, казалось, стрекоча клыками, но Лойон постарался не спихнуть ее. Он не боялся. Игра продолжалась — оба они пытались выяснить, что же нужно другому?

Когда он вошел в разрушенный проем барака, наощупь пробираясь вглубь, летучая мышь сорвалась с плеча, шарахаясь от стен, пролетела дальше. И приземлилась. Не иначе на колдуна.

— Ты звал, я пришел, — сказал его голос, самый обычный.

Они встречались только ночью, хотя Лойон был уверен — колдун высок и не старше его самого.

— У меня к тебе дело, но вначале порадуй чем-нибудь.

— Полукровку, которого освободили клещи, зовут Яростный Хут, — сказала темнота.

«Неплохо, — подумал Лойон. — Когда полукровку схватили — он прозывался по-другому».

— Это я знаю, — не смутился он.

— Важный человек, — продолжил колдун. — Соратник Беспалого лорда. Он ведь человек или тонка?

— Просто мерзость, — ответил Лойон. Тревожная весть! Фаалаату почти объединил Спорные земли. — Ты знаешь, что ему нужно в столице?

— Мои друзья не всесильны.

— Давай покончим с этим! Найди мне, где залегли клещи и у тебя станет одним врагом меньше.

Колдун тихо хихикнул.

— Клещи мне совсем не враги, впрочем, как и ты, жнец. Наоборот они близки мне по духу.

«Кто же тогда твой враг?»

— Однако ты помог убить Зеваку.

Когда у тебя во владении сад, — задумчиво протянул колдун, — приходиться следить за ним, иногда прореживая молодую поросль.

— А еще новости? — Лойон хотел извлечь из собеседника побольше.

— Что-то произошло, — сказал колдун отрешенным тоном. — Глупые что-то видели, а я не узнаю, что! — произнес он с досадой.

— Глупые?

— Мыши. Их тысячи. Ты же не думаешь, что я понимаю любую?

Раньше Лойон так и думал.

— То, что произошло… Это важно?

— Очень! Я чувствую, но не могу найти. Когда я начал защищать зверьков, их оставалось меньше полусотни. Было намного легче.

Колдун замолчал, и Лойон, наконец, признался:

— Я хочу побеспокоить Культ!

Даже если бы их разделяла стена, Лойон уловил бы радость вампира.