Объявление в районной поликлинике.
Из ежедневного циркуляра ведомства цензуры
Ширин Усмани, бывший системщик семьи Усмани
- Коллеги, я рад вам представить источник ваших недавних затруднений, сверхурочных, премий и всего прочего. Те, кто работал по «Симургу», могут познакомиться с автором схемы проникновения в сеть… остальные, я боюсь, наслышаны.
Жест конферансье, странная улыбка – словно представляет свой охотничий трофей, хотя… это так и есть. Но сейчас, сейчас дело не в этом, и анализ обстановки можно отложить, и даже самого охотника не отслеживать.
Просто сделай шаг вперед и улыбнись. Это она понимает сама, говорит себе сама. Пять минут назад, внизу в фойе был беглый осмотр, одобрительный кивок… потом несколько очень быстрых движений вокруг Ширин, манипуляции с ее шарфом, шаг назад, еще один кивок.
- У нас светское государство…
В зеркальной стене она увидела себя в рост, и любимый серо-голубой пестрый широкий шарф уже был намотан во много слоев до самого подбородка, «по-европейски», как говорили в школе.
- Следующий раз я дам сдачи, - пообещала Ширин. От суеты вокруг ее штормило, а нервы и так уже на пределе.
- А очки как раз нужно оставить, - тоже, нашелся мистер Хиггинс… - Ловите входящий.
Теперь она понимает: господин Пигмалион, он же господин Декоратор, был прав. Так лучше.
По нижнему краю очков бежит строка - буквы, значки, стрелочки, а, опознала, такой системой пользуются переводчики-синхронисты, когда работают там, куда не допускают технику. Удобно, разумно, интуитивно понятно. И пошутить можно. Вот тут чуть кода добавить - и в ответе стрелочка, указывающая на термин, при прочтении превращается в змею и заглатывает нужное слово. "Неточная метафора" - говорят ей не двумя словами, а одной картинкой, птичка отрыгивает полупереваренное в клюв птенцу. "Неточная метафора" оно же "это на будущее". Запомним, изучим, сейчас для верности поставим фильтр, чтобы делал подстрочник, не понять - опаснее, чем промедлить с ответом.
Очень хорошая идея. Очень своевременная. Визор и беседа через него – надежная защита от внешнего мира, от трех десятков сердитых мужчин в возрасте от двадцати до пятидесяти, которые и таращатся во все глаза, и обмениваются репликами через свои устройства, и почти поголовно хотят что-то спросить, оказаться рядом, рассмотреть поближе. В сети, в работе каждый пытался бы порвать ее на провода и молекулы, без пощады – а сейчас вся эта свора охотничьих псов, гепардов, соколов нарезает круги и восхищается… выражая восхищение с большими паузами… и вот тогда в Ширин пульсирует острая злая обида на весь свет и Творца впридачу: ей здесь места все равно не будет, что хочешь сделай – не будет.
Им будет неудобно. У них светское государство, но они не вытерпят работу в одном помещении, на равных. Здесь не горячий цех, но толку-то. Ширин Усмани может быть только экзотическим предметом интересов: вундеркиндом, женщиной с бородой, говорящей лошадью, обещанной гурией... кем угодно, только не коллегой.
По нижнему краю визора проезжает женщина в повозке на полозьях. За ней тянется белая, блестящая пустая колея.
«Зачем вам сидеть здесь?» - спрашивает Снежная Королева, - "У вас будет весь мир и пара коньков."
«Что у нас коньки?» - пририсовывать королеве бороду некрасиво, а вот очки в самый раз.
«Место внештатного аналитика.»
«Знакомая мелодия.»
«Здесь слишком много рутины.»
Это окончательный и категоричный ответ, но если вдуматься – господин фон Штааль, тьфу ты, просто господин Штааль прав; только он не понимает, с каким удовольствием она бы разгребала эту рутину. Слежка и прослушка, аудит, вскрытия и проникновения, рейды в серую и черную сеть, анализ активности, лингвоанализ, сличение профилей – невероятная скука, любой амбициозный сетевик ненавидит ее сильнее «головной боли системщика», Аллах милосердный, мне бы этой скучной рутины хотя бы на год – на общих основаниях, вот здесь, у окна, третье место справа…
"Не смотрите туда" - говорят ей, Ширин читает, но ей кажется, что она слышит речь. - "Он здесь всего три месяца и еще нервничает"