Страга Севера

– Как вы считаете, на какие средства существуют патриотические партии и движения? Кто их финансирует?

– Никто, с миру по нитке!

– Этого не может быть.

– Может, – буркнул полковник. – Насколько я представляю, патриотизм всегда существовал на энтузиазме, на любви к отечеству.

– Любопытное суждение…

– Чего уж любопытного, товарищ генерал? И прошу вас, не привязывайте меня к политике. Мне лично все равно: левые, правые, красные, белые…

– Да Боже упаси! – замахал руками Комиссар. – Мне, наоборот, нравится ваша позиция. Мы должны служить отечеству, а не политикам… Скажите, господин полковник… с какими проблемами сталкивается ваша агентура во время работы среди оппозиции?

Полковник посмотрел на него оловянными глазами:

– Красных флагов не хватает.

– Красных флагов? Мне нравится ваш юмор!

– Это не юмор. Старые износились, ОМОН много изорвал. А новых не шьют. И кумача не выпускают.

– А если серьезно? – Комиссар заскрипел кожаной курткой.

– Если серьезно, то в рядах оппозиции мне скучно работать. Для меня там ничего нет. А проблемы? Одному агенту сломали ребра в давке, двоих омоновцы измолотили дубинками, попали в больницу. И еще один получил воспаление легких.

– Понимаю, понимаю, – закивал шеф и неожиданно переключился: – Вы сегодня собрались в командировку?

Полковник внутренне насторожился, вспомнив о стукачах в своем отделе, но тут же расслабился: спецрейс самолета заказывался через аппарат шефа.

– Да, мне срочно нужно вылететь в Ужгород.

– Прошу вас, господин полковник, отмените командировку, – с нотой требовательности произнес Комиссар. – Перенесите на несколько дней.

– Это невозможно, – категорично заявил Арчеладзе. – Извините, вынужден не подчиниться.

– А если это мой приказ?

Наглость его уже перехлестывала через край. Комиссар пытался подмять отдел и его, полковника Арчеладзе, под себя! Вообще бы следовало взорваться и хлопнуть дверью.

И тут же доложить «папе». Однако красивее было уйти отсюда с дипломатической улыбкой.

– Придется отменить приказ, товарищ генерал. Мой патрон дал «добро» на командировку. Увы!

– Ну, коли так! – тоже дипломатично разулыбался шеф. – Не смею задерживать.

– Честь имею! – кивнул полковник и вышел. И возвращался в свой отдел обескураженным, силясь объяснить, с чем связан этот несостоявшийся приказ. То ли Комиссарчик что-то пронюхал про амальгаму – а такого быть не может! Даже Воробьеву словом не обмолвился, – то ли это просто провокация, проявление своей воли и прихоти: а вот захочу – отложишь командировку.

Срочно нужен Нигрей! Может, он что прояснит… А если Нигрей вляпался? Не смог использовать «мочалку»?.. Он едва сдерживался, чтобы не бежать коридорами, но в свою приемную буквально ворвался. Секретари вытянулись.

– Нигрей объявился, – доложил телефонист, – через час будет здесь.

– Эдуард Никанорович, обед подавать? – спросил секретарь-порученец. – А то в двенадцать спецрейс…

Они были спокойные, как слоны!

– Подавай, – обронил полковник и шагнул в услужливо распахнутые перед ним двери. Сразу же прошел в комнату отдыха и выпил стакан вина. Выгонять проклятый стронций, так уж выгонять! Но к обеду притронуться так и не смог, ходил из угла в угол, пихал стулья, дергал занавески и не мог справиться с возбуждением. То ли в самом деле из организма потоком выделялся стронций, превращая его в ядерный реактор, то ли шалили нервы и следовало ехать собирать опята. А тут еще зазвонил телефон «неотложных мероприятий», и начальник опергруппы сообщил новость: в квартире на улице Рокотова никого нет! Охи, вздохи и восклицания, считанные со стекол, не что иное, как магнитофонная запись. При исследовании это подтвердилось. Иностранец и гражданка Жуго могли уйти только через подвальный этаж, который имеет выход на тыльную сторону дома. А наружка, естественно, наблюдала за подъездом… Кроме того, установили, что Кристофер Фрич – сын Джонована Фрича, представителя шведской стороны фирмы «Валькирия», погибшего недавно, а точнее, исчезнувшего бесследно на Урале при неясных обстоятельствах. Нет трупа – нет факта гибели…

Опять «Валькирия», опять Урал. И опять исчезновение, теперь уже Фрича-сына. Воруют их, что ли, этих иностранцев?!

Нужно было выезжать на военный аэродром, а Нигрей задерживался. И когда наконец он вошел в кабинет, Арчеладзе неожиданно для себя обнял его, затем отстранил и, унимая возбужденное дыхание, спросил:

– Где? Дай сюда!

– Кто? – не понял Нигрей, поглаживая места, где были казацкие усы.

– «Мочалка»!

Тот пожал плечами и молча протянул ему «записную книжку». Полковник открыл сейф, спрятал ее и показал кулак:

– Больше не получишь!

– Я и не просил, – скромно сказал Нигрей.

– Полетишь со мной! – приказал Арчеладзе. – По пути доложишь.

– Хорошо… Мне бы где перекусить только.

– Ты хочешь есть?

– Вчера обедал последний раз…