Страга Севера

– Спокойно, милый, – промолвила одними губами. – Так нужно…

Кристофер вернулся с небольшой упаковкой, напоминающей торт, на крышке которого мужчина целовал женщину. Их перечеркивала надпись – «Валькирия». Он преподнес коробку Даре, поцеловав руку.

– Ах, миссис… Если бы вы были свободны от старого багажа…

– Увы, не свободна, – вздохнула она. – У меня ревнивый муж. Бойтесь его, Кристофер.

– Надо полагать, в дискетах технология производства «Валькирии»? – сухо спросил Мамонт.

– И потому я требую их в первую очередь!

– Могу я рассчитывать на определенный процент от прибыли? – поинтересовался Мамонт.

– Ваш муж невыносим! – Кристофер вскинул руки. – Он помешан на выгоде! Но я же сказал: прибыли не будет. Производство «Валькирии» заведомо убыточное предприятие.

– Хорошо, я могу получить продуктом!

– Он сумасшедший!

– Это все для меня, – ласково ответила ему Дара. – Майкл безумно влюблен. Он обещал положить весь мир к моим ногам.

– Вы достойны этого! – с сожалением признал Кристофер. – Я бы тоже хотел положить его перед вами… Да, мистер Прист, вы получите свою долю продукта.

– Это следует оформить контрактом, – тут же заявил Мамонт. – Подготовьте его вместе с металлом к моменту передачи материалов.

– А как скоро я получу материалы?

– Как скоро будет металл.

– Этот презренный металл могут доставить завтра, – согласился Кристофер. – Но мне будет необходима охрана.

– Никакой охраны! – заявил Мамонт. – И никаких третьих лиц.

– Я стану охранять вас, – своим гипнотическим тоном проговорила Дара. – Вы доверите мне это, Кристофер?

– Безусловно, миссис…

– Утром я пригоню машину, – продиктовал Мамонт. – Мы вместе поедем к месту, где вы получите металл. Погрузите золото, я сяду к вам в машину. И передам материалы.

– В моем присутствии, мой мальчик, – добавила Дара.

Кристофер тихо простонал и прикрыл глаза:

– Завидую вам, Прист…

– Итак, завтра в восемь утра. – Мамонт встал. – Я похлопочу, чтобы вам включили телефон.

– До завтра, миссис! – провожая, сказал Кристофер. – За вас готов отдать все золото, что имею.

– До завтра, – проронила она. – Благодарю за подарок.

Мамонт едва удержался до машины. И когда они захлопнули за собой дверцы «линкольна», он обнял Дару и стал целовать лицо, глаза и губы – жадно и восторженно, как подросток.

– Прекрати, Мамонт! – холодно сказала она, пытаясь высвободиться. – Раскис от какой-то гадости!

– Я раскис от победы! – чуть не крикнул он.

– Не спеши, милый, – жестко проговорила она, однако расслабилась. – До победы теперь еще дальше…

Мамонт с сожалением выпустил ее из объятий, включил двигатель и тронулся с места. Дара смотрела в одну точку.

– Мне известно, что мы пили с тобой, – сказала она. – В монастырях поклонников культа Фаллоса в Тибете существовал обряд жертвоприношения. Избирали двух разнополых детей грудного возраста. Мальчика воспитывали в мужском монастыре, девочку – в женском. До двенадцати лет они никогда не видели друг друга. Мальчик не имел представления, как выглядит женщина, девочка никогда не видела мужчин. Но им ежечасно говорили друг о друге, описывали девочке красоту мальчика, а мальчику – девочки. И все время давали напиток, по составу примерно такой же, что отведали мы. Только он назывался «эликсиром любви». Основной возбуждающий компонент его – доледниковое растение трапа патанс. Это водяной орех, который сохранился доныне… В день жертвоприношения подростков в последний раз поили эликсиром и вводили в храм Фаллоса. Они бросались друг к другу, мгновенно сливались и умирали от оргазма. Таким образом возносилась жертва… Но сами жрецы никогда не пили эликсира.

Мамонт все внимание старался переключить на дорогу, рисковал, перестраиваясь из ряда в ряд, и обгонял, опасно выезжая на встречную полосу, – пытался таким образом сбить томящую боль в спинном мозге. И не мог. Напротив, от движения и риска она усиливалась, становилась мучительной, захватывала мысли и чувства.

– Ничто не ново в этом мире, – продолжала Дара. – Все уже было, и не раз… Вещий Гой Зелва однажды сказал, что история Содома и Гоморры не библейское сказание. О них есть упоминание в Весте. Только города эти назывались Садам и Гамара. Постоянство жизни и Движение смерти. Жители Гамары открыли «эликсир любви» и, ликуя, медленно умирали от плотской страсти. Между тем жители Садама с ужасом смотрели на самоубийц и пытались защититься от этого эликсира. Но однажды ночью гамарцы принесли глиняный сосуд и поставили его на площади Садама. Утром разгневанный управитель при большом стечении Парода взял камень и разбил сосуд. Но брызги полетели в горожан. Слизывая их с губ, они вкусили «эликсир любви», и на этом оборвалось их постоянство жизни. Всякое вмешательство в высшее чувство любви – дорога к гибели, ибо любовь – это истинное сокровище варваров.

Она заметила его состояние и замолчала. Мамонта била дрожь, лицо становилось неуправляемым, гримаса сладострастия перекашивала его, изо рта потекла нить слюны…

– Тебе совсем плохо, Мамонт? – спросила Дара.

Он лишь качнул головой, не в силах говорить. Язык не слушался…