Страдание

Генри покачал головой, отчего его золотисто-каштановые лохмы качнулись из стороны в сторону, насколько позволили колтуны.

— Не армию, скорее немертвую саранчу. Он просто хочет чтобы они истребили как можно больше людей, а он покормится на каждой из этих смертей. Он кормится страхом и смертью.

— Я знаю, что изначально он кормился от смерти, но не знала, что он был одним из кошмаров.

— Имеешь ввиду ночные кошмары?

— Не совсем; кошмары — это прозвище вампиров, которые могут вызывать страх в людях и кормиться им на расстоянии. Может, отсюда и пошла идея о ночных кошмарах, но это вампирская уловка.

— Он показал мне что собирается сделать с городом.

— Как?

— Вложил мне это в голову. Сначала я просто видел это во снах, но затем начал видеть постоянно, пока был в сознании и не был зачарован его марионетками.

— Вампиршами, — догадалась я.

Он кивнул и внезапно резко погрустнел:

— Она промыла мне мозги, а потом стала такой прекрасной, что я не смог сопротивляться, я хотел ее. Она с его помощью отымела мне мозги, а затем отымела по настоящему, или заставила меня отыметь ее, — у него вырвался горький смешок.

— У тебя не было выбора, Генри, ты находился под их чарами, буквально.

— Пожалуйста, зови меня Малыш Генри. Просто Генри звали моего отца.

— О’кей, Малыш Генри. Вампиры могут заставить людей делать все что угодно, после того как однажды хорошенько промоют им мозги.

— Я отрывочно помню, что они со мной делали, и это было дерьмово, но то, что они заставили сделать меня, было гораздо хуже, и Поп, он… — Генри отвел взгляд, ссутулился, как будто воспоминания сдавили его.

— Не пытайся все вспомнить сегодня, — посоветовал Никки.

Генри посмотрел на него:

— Реальность в тумане, или ускользает, но сны кристально чисты. Они были его желанием, целью. Он хотел каждого обратить в ходячий труп, как он сам. Хотел наполнить улицы города ходящими мертвецами, которые будут быстрее, умнее обычных зомби. Знаете, как говорят, есть такие люди, которые просто хотят посмотреть как горит мир?

— Ага, — сказал Никки.

— Ага, — согласилась я.

— Что ж, он хочет посмотреть как он гибнет.

Глава 74

Медсестра, ее звали Бренда, нашла подходящие штаны, расческу и резинку для волос, так что Малыш Генри собрал волосы сзади в хвост. Еще она принесла ему небольшие шлепанцы. Он снял больничную сорочку, и вышел с нами, в обуви и брюках. Бренда смотрела на его высокую мускулистую стать без рубашки, как будто рассматривала что-то, что собиралась приобрести. Малыш Генри этого не заметил, а вот Никки — напротив. Мы обменялись с ним взглядами, потом он улыбнулся и пошел дальше. Сватовством мы не занимаемся, и, если серьезно, Генри занят сейчас только одним — местью.

Пока мы ждали спецназ, я попыталась дозвониться Эдуарду. Но там в горах, где он сейчас находился, не было зоны покрытия. Я немного отошла от Генри, чтобы набрать Клодию: глава службы охраны должна знать, что Любовник Смерти не мертв, и вышел на абсолютно новый уровень силы — и сумасшествия. Никки остался разговаривать с Генри, так что я не отходила далеко — если бы отошла, Никки почувствовал бы себя обязанным пойти за мной.

Клодия взяла трубку на втором гудке:

— Ты в порядке?

Что-то в ее голосе заставило меня произнести:

— Ага, но по твоему голосу слышу, что что-то случилось.

— Шеймас пропал, — ответила она.

— Ох, твою ж мать…

— Это твоя ругань для особых случаев. Ты что, знаешь где он?

— Возможно. — И рассказала, что вампир, за которым мы ведем охоту — сам Любовник Смерти.

— Он же должен быть мертв, — удивилась она.

— Вампиров, которые захватывают чужие тела, не так просто убить, и еще тяжелее быть уверенным, что он мертв. На самом деле, когда я разбиралась с Матерью Всея Тьмы, она пыталась перепрыгнуть в него и использовать его как возможность спастись. Я была сильнее, чем она думала, и это не сработало, но дало свои последствия. Он получил от нее тогда силу.

— Как ты, и Жан-Клод, — заметила она.

— Ага, только вот он, кажется, планирует использовать свою новообретенную силушку для поднятия прорвы плотоядных зомби и гниющих вампиров, а затем натравить всех на людей.

— Плохо. Но при чем тут Шеймас?

— Любовник Смерти его укусил, вторгся в его сознание. Я использовала свою связь с гиенами, чтобы помочь ему сопротивляться; да и его связь с Мастером Вампиров, скорее всего, помогла ему сопротивляться лучше, чем Арэсу, но…

Она перебила меня:

— Но ты думаешь, что Шеймас освободился от ментального контроля, потому что контролировавший его вампир умер.

— Я должна была позвонить тебе сразу же, как только заподозрила, что тот вампир не мертвее мертвого, но была заняла спасением одного из их жертв и… черт, Клодия, я не подумала о Шеймасе, пока ты не позвонила.

— Ты думаешь, Любовник Смерти контролирует Шеймаса?

— Да, думаю.

— Вот дерьмо, — сказала она.

— Именно.

— Возможно, Арлекин не так хорош, как рассказывают, но все же они хороши, а некоторые — потрясающе хороши, и Шеймас — один из лучших их бойцов.

— На каком уровне он обращается с оружием? Я недолго тренировалась вместе с ним — наши графики не совпадали.