Сторожевая застава

Тревожился Андак и еще внимательнее прислушивался ко всему, что делалось над его головой. А над головой вроде бы все было как всегда. Из раннего утра до поздней ночи раздавались голоса, конское ржание, слышалось бряцанье крицы.

Ночью же было тихо. Разве что кто-то из русичей дозорных переброситься словом с товарищем. И опять тихо. И все же Андак был убежден, что русичи что-то замыслили.

Вчера, например, до него долетел краткий отрывок разговора между двумя дружинниками. Что это были именно дружинники — Андак определил по звяканью оружия. Видимо, дружинники соревновались на мечах. Потом запыхавшийся густой бас сказал:

— Достали часа поганцы. Теперь уже на Римов ни за что не поткнутся.

— Конечно — поддакнул другой голос — теперь будут обходить Римов десятой дорогой. А если опять захотят перебраться через Сулу — то только у Лукомля или Ромен… Знаешь, что замыслили на это Муровец с Добрыней?

Андак видел Муровца в бою. Он ни за какие медовики не подступится к нему! И о Добрыне он тоже слышал.

А вот что именно замыслили Муровец с Добрыней, Андак, к сожалению, так и не узнал, потому что дружинники, похоже, направились в гридню. Вчера не узнал. А сегодня ему кое-что стало понятно.

Неподалеку тихо заспорили двое детей. Видимо, они сидели в зарослях терна или шиповника.

Когда Андака вели к поруби, он успел разглядеть, где что находится в Римовском Городище.

Справа от входных врат возвышалась сторожевая башня. Слева — гридница, где отдыхали дружинники. За ней — кузница, клети и кладовые.

Сам порубь находился в самом запущенном углу Городища. К нему почти впритык подступали густые заросли терна, шиповника и крапивы — лучшее место для детских игр. Отсюда детвора видит все, а их — никто.

Собственно, эти детские разговоры Андак слышал чуть не с первого дня своего сидения в поруби. Но то были такие разговоры, к которым взрослые обычно не прислушиваются. О выдранных птичьих гнездах, об игре в прятки, и о том, кто кого победил в соревнованиях на деревянных мечах.

Но сегодня…

— А я тебе говорю, что собираются — негромко доказывал свое какой-то парень.

— Лжешь — отвечал второй — никуда они не собираются.

— А вот и собираются! И Змея с собой поведут. Я сам вчера слышал, как дядь Илька с Поповичем об этом говорили. Они плотиной проезжали, а я там раков ловил. Так дядь Илька говорят…

— Тс-сс! Здесь же тот половец сидит…

— Ну, и пусть сидит. Я слышал, его в Переяслав должны везти. Сам князь Мономах хочет с ним поговорить…

— Вы чего это здесь расселись? — внезапно громыхнул на них мужской голос — А ну, воробьи, кыш отсюда!

Послышалось мелкий топот легких детских ног и все утихло.

Следовательно, русичи куда-то собираются. И если дети не лгут, то берут с собой и Змея. При упоминании о Змее светлого Андака передернуло. Бр-рр… Никогда ему не забыть тот мертвенно-ослепительный глаз. А рев Змея до сей поры вторит в ушах…

Под вечер Андаку удалось подслушать еще один разговор.

— Не рановато ли готовишься, а, Олешко? — донеслось издали.

— Вам, может, и рановато, а мне самое время — сказал вблизи голос Поповича — Змея туда поведу.

— А он что — не хочет уже летать?

— Хочет, но я крыло ему подрезал! Потому что кто его знает, что ему стрельнет в голову, как взлетит в небо.

Правду говорила детвора. Потому что следующим утра еще на рассвете зашевелилось Городище, затопали сотни ног, заржали кони.

А где-то под обед русичи ушли. В Городище была такая тишина, что слышалось кряканье уток в плавнях.

Андака опять охватило неистовство Андака. Он заметался по яме, до крови отгрызал ногти на пальцах, бил носками во влажные стены поруби. Он сейчас отдал бы все богатства, которые имел и еще будет иметь, чтобы немедленно очутиться в своей орде, чтобы сообщить о том, что услышал!

Поздней ночью у ямы раздался невыразительный шорох. Будто кто-то осторожно подкрадывался к поруби.

Андак задержал дух.

Через мгновение отозвался чей-то тихий голос:

— Спишь, Андак?

— Нет — настороженно завещал Андак — Кто ты?

— Потом узнаешь. Хочу помочь тебе убежать к своим.

Кровь стукнула Андаку в виски. От радости перехватило дыхание.

— Как ты это сделаешь? — наконец спросил он.

— Это уже мое дело…

Через время на дно поруби посыпалась земля. За ней опустилась жердь с коротко обрубленным ветками.

Андак мигом выбрался наверх и оглянулся. Нигде никого. Только на фоне темных кустов невыразительно белела человеческая фигура — видимо, это был его спаситель.

— Айда за мной! — шепотом приказал спаситель и пригибаясь пошел под стеной. Он был невысокого роста, крепок. Легкая сутулость выдавала в нем человека преклонных лет. Беглецы неслышно прошли кузницу и очутились над краем обрыва.

— Но здесь высоко… — нерешительно начал Андак.

Он еще из-за Сулы приметил, какие стремительные кручи вокруг Городища. Особенно в том месте, где оно сходит к болоту. А что внизу было болото, Андак не сомневался. Оттуда тянуло прохладой, тиной и доносился беспокойный шорох камышей.

— Тс-сс… — зашипел спаситель.

Он что-то впопыхах искал в кустах.

— Ага, она здесь — наконец удовлетворено прошептал он.