Сторожевая застава

И Смоква захохотал. Впрочем, не хмурились лица и у других половцев. Что дальше от Сулы, то оживленнее они перекликались, а потом кто-то затянул протяжную половецкую песню.

Похоже, поражение у Портяной половцев не очень огорчило. Видимо, был прав дед Овсей, эта орда лишь выведывала, что к чему. А где-то неподалеку, возможно, готовятся к нападению другие орды.

— Быстрее, быстрее! — хриплым голосом покрикивал Смоква и бил плеткой то Витька, то Витькиного жеребчика. Витьке доставалось чаще, видимо половец коней любил больше, чем людей.

Вечерело, орда остановилась на ночевку. Для этого она избрала небольшую дубраву в ложбине меж трех наклонных горбов. Запылали костры, остро запахло жарким. На холмах появились фигуры половецкой стражи.

Смоква на миг отлучился. Вернулся с клоком лопухов. Завернул в них кусок мяса и воткнул между углей. То же сделали и другие половцы. Время до времени они бросали на Витька такие безразличные взгляды, будто это был не человек, а что-то такое, о чем не стоит даже говорить.

Витька сидел близ костра со спутанными ногами. К путам была привязана и его левая рука. Узкий ремешок больно впивался в тело, однако Витька вынуждал себя терпеть.

Минуту тому он попросил половца, чтобы тот немного ослабил петлю. Но в ответ получил плеткой по спине.

Хотелось есть. Но еще больше хотелось пить. Витька молча наблюдал, как алчно давились степняки горячим мясом, запивая его белой жидкостью из кожаных мехов.

Один из половцев бросил в его сторону кость с остатками мяса. Витька потянулся к ней, однако другой будто случайно наступил на кость сапогом. Половцы захохотали.

Еще один половец протянул пленнику деревянную чашу с белой жидкостью. Витька уже дотронулся к ней пальцами, но половец в тот же миг поднес ее к своему рту и, причмокивая, выпил все до капли.

Вокруг костра покатились от хохота.

Уже смеркалось, когда к костру подъехал старый половец. Он что-то коротко приказал Смокве, и тот поднялся на ноги. Он перебросил пленника через коня как мешок, сел сам и медленно тронулся вслед за стариком.

Остановились они около просторной палатки. Неподалеку полулежал на кошме молодой половец с сытым розовым лицом.

Смоква соскочил с коня и поклонился ему почти до земли.

Розовощекий половец сказал Смокве несколько слов. Тот приложил руку к сердцу. Тогда розовощекий добыл из складок одежды вышитый кошелек, вытряс из него несколько монет и бросил их Смокве. Тот ловко поймал их в воздухе и, низко кланяясь, отошел в темноту.

Розовощекий юнец, очевидно, был в этой орде главным. К нему обращались лишь с поклонами. Он же в ответ лениво кивал головой. Да и то, когда считал нужным.

О Витьке розовощекий как будто забыл. Лишь немного погодя коротко задержал на нем свой взгляд, что-то прокаркал — и в то же мгновение сильный толчок в спину свалил парня на землю.

— Светлый Андак, сын славного хана Курныча, не любит, когда на него таращат глаза — услышал Витька за собой.

Светлый Андак довольно качнул головой и принялся цедить из серебряной чаши белую жидкость.

Свечерело. К костру отовсюду надвигался туман. На небо высыпали первые звезды. Иногда из-за холмов в долину прорывался холодный ветер, и Витька зябко ежился. От жажды его уста покрылись корками и стали жесткими как наждак.

А розовощекий все цедил из своей чаши. Наконец, отставил чашу и ее подхватил загоревший до черноты половец высокого роста. Розовощекий вытер рукавом жирные уста и обратил взгляд на Витьку. Что-то спросил.

— Светлый Андак, сын славного хана Курныча, хочет знать, большая ли сейчас дружина в Римове? — послышался пронзительный голос загоревшего половца.

Витька молчал.

— Ну? — склонился над ним переводчик — Почему не отвечаешь?

— Вы же сами все видели — ответил Витька.

Светлый Андак недовольно нахмурил брови, и переводчик изо всех сил огрел парня плетью. Из Витькиной груди вырвался стон.

— Светлому Андаку надо отвечать вежливо и быстро…

Вдруг лицо в светлого Андака прояснело. Он что-то сказал переводчику и захохотал.

— Это грязный щенок думает — вел переводчик — якобы Илья Муровец нас разбил. Это подлая ложь. Мы не о победе думали. Нам нужно было лишь узнать, какие силы у переяславского князя. И где они. Не в лесах ли вокруг Римова? Ну, почему молчишь?

Светлый Андак мигнул бровью — и плетка опять обвилась вокруг Витьки.

— Ой! Не знаю… — ответил Витька.

— Ты не знаешь? — удивился переводчик. — Ты, интересный до всего мальчишка — и не знаешь? Неправда, дети все знают.

И опять свистнула плетка. Витька ухватился за щеку и стиснул зубы. Что он должен был сказать? Что у Ильи Муровца лишь полтораста дружинников, а то все парни и дядки с косами и булавами? И что никаких княжеских войск вокруг Римова нет? Тогда этот Андак позовет других ордынцев — и половцы сегодня же вместе навалятся на Римов, пойдут дальше на Переяслав, а, возможно, даже на Киев…

А виновен в этом будет он, Витька Бубненко…

— Что, опять остолбенел? — угрожающе спросил толкователь — Может, прижечь язык?

Один из половцев выхватил из очага тлеющую головешку. Витька уставился на нее напуганным взглядом.