Сторожевая застава

Борьбу Илья Муровец откровенно презирал. Хотя дед Овсей утверждал, якобы раньше Илья боролся охотно. Еще тогда, когда не отличался особенной силой.

Вот и сейчас Муровец на своем очень высоком коне неспешно въехал в Городище. Конь покосил на Витька лакомыми глазами — видимо, надеялся на гостинец. Однако Илья похлопал своего четвероногого товарища по гриве и укоризненно заметил:

— Тебя сегодня мало кормили? Лопнешь скоро. Конь трепанул ухом. Толи отмахивался от надоедливых слепней, толи от слов хозяина. Потом пошел своей привычной дорогой в холодок под разлогим вязом.

— Ау, дядь Илька! — раздался задиристый голос Олешка, который только что бросил на траву еще одного дружинника — Побороться не хотите?

— Да ну тебя! — отмахнулся Муровец — Тоже мне борец нашелся.

— А вот и борец — не утихал Олешко — Хотите, и вас уложу на землю?

— Ты? — искренне удивился великан — Меня?

— Ага — подтвердил Попович — Вас. Есть такой, как его… прием. Мне Мирко его показал.

— Ну, если уж Мирко стал твоим учителем — развеселился Муровец — тогда, конечно…

Он слез из коня, расправил плечи и несколько раз взмахнул будто ветряк тяжелыми ручищами.

— Что же, показывай, чему научил тебя тот малец — прогудел он и стал против Олешка.

Однако Попович сразу показывать Витькин прием не торопился. Он ловко избегал сильных объятий Муровца и словно слепень кружил вокруг великана. Попович выжидал удобного момента. Наконец, когда у Муровца лопнуло терпение и он решительно двинул вперед, чтобы сцапать вертлявого Поповича, Олешко молниеносно нырнул ему под руку, развернулся, подставил свое плечо — и Муровец неуклюже, словно запнувшись о колоду, брякнул на траву.

Дружинники лишь охнули. Потом прозвучал осторожный смешок.

Какой-то миг Муровец лежал нерушимо, будто осознавая, что с ним произошло. Тогда поднялся с земли.

— Ну, я тебе сейчас… — медленно сказал он и двинулся к Поповичу.

Олешко попятился. Видимо, ему очень не понравилось выражение лица побежденного великана.

— Дядька, мы так не договаривались — предостерегающе сказал он. И вдруг ринулся наутек.

Глухо загудела земля — то рванул за беглецом Илья Муровец. Трижды оббегали они вокруг гранитной глыбы, обогнули сторожевую башню и опять очутились посреди дворика. Отсюда Олешко стрелой помчался к плотной группе дружинников, надеясь, что кто-то из них остановит разозленного великана. Однако группа разлетелась по сторонам, будто стая напуганных куропаток… А Илья уже трудно гремел за вратами и ни на шаг не отставал от своего молодого и неосмотрительного противника.

— Я ж тебе сейчас… — донеслось до дружинников. Вскоре противники исчезли в заросшей лозами ложбине. А за какой-то миг оттуда долетел приглушенный Олешков вскрик и несколько громких, будто плеснула хвостом здоровенная рыбина, всплесков. Когда Витька, обогнав взрослых, первый скатился в ложбину — он увидел Илью Муровца, с виноватым видом возвышающегося над Поповичем. А тот, болезненно морщась, пытался разогнуться. Он осторожно притрагивался правицей к тому месту, которое было ниже спины.

— Ну разве ж так можно… — простонал Олешко — Вы ж, дядька, едва лепешку из меня не сделали.

— Да я же не хотел — оправдывался Муровец — обозлил ты меня, Олешко.

Попович увидел Витьку и вымучено улыбнулся.

— Эх ты — сказал он — научил на мою голову.

— Не на голову — возразил Муровец — не на голову, а на другое место. На то, откуда ноги растут.

Витька разобрал смех. Парень едва сдерживался. Он даже заслонил рот ладонью, чтобы не захохотать. Кто его знает — а вдруг Олешко разозлиться, как только что дядь Илька? И тогда неизвестно, что заболит у Витька…

Однако первым засмеялся не он, а сам Попович.

— Ну, дядька! Не знал, что вы так бегаете! Думал, драпану если что, попробуйте догнать. А оно ишь как вышло.

В тоже мгновение дорогой пролетел всадник. С его коня летели лоскуты пены.

— Половцы! — хрипло орал всадник — Половцы подходят!

Груши на вербе

Илья Муровец присел на обрубок дубовой колоды. Олешко примостился было рядом с ним, однако сразу же сделал гримасу и поднялся на ноги. Видимо, сидеть ему было неудобно.

Дружинники плотным кругом окружили гонца. Известие о внезапном появлении степных орд их нисколько не встревожило. Напротив, лица дружинников были возбуждены.

— Наконец — сказал кто-то из них — а то кони уже застоялись.

Один лишь дед Овсей не скрывал тревоги.

— Чего доброго, через них еще рожь осыплется — бубнил вон.

Гонца Витька знал. Это был Жила — тот, кто не пустил его к Змеевой норе.

— Ну, рассказывай — велел Жиле Муровец.

Гонец рассказал, что в степи между Пслом и Сулой сторожевые разъезды обнаружили несколько больших половецких орд. Одна исподтишка пробирается в сторону Римова и, похоже, будет не позже завтрашнего дня.

— Разведывают — выразил предположение дед Овсей.

Илья Муровец в знак согласия кивнул головой.

— Готовьтесь к битве — коротко велел он дружинникам — и надо разослать гонцов по близлежащим селам.

Засуетился, забурлил Римов и его околицы. Во все концы вихрем полетели вооруженные всадники. Над хатами поднялись дымы. Запахло жарким и свежим хлебом.