Сторожевая застава

Витька и не заметил, как очутился на дереве. Там он оседлал разлогую ветку и с ужасом наблюдал, что вытворял внизу разозленный кабан. Сначала тот обезумев топтал то место, где только что стоял Витька. А тогда с такой силой двинул клыками дерево, на котором сидел беглец, что едва смог вытянуть их назад. Потом кабан улегся у дороги и начал следить за Витькой. По-видимому, решил дождаться, когда тот обессилеет.

Сколько прошло времени, Витька не помнил. Но, на его счастье, первым не выдержал кабан. Он поднялся, угрожающе хрюкнул на Витькино дерево и потрусил вниз, к болоту, откуда доносился уже мирный поросячий визг.

Теперь Витька прокрадывался очень осторожно. Пулей перебегал от одной ветки, которая нависала низко над дорогой, к другой. А там опять замирал, прислушиваясь к малейшему шороху. И дважды едва не взлетал на дерево — сначала от ежа, который зашуршал листьями, а потом от какой-то серой птицы, что выпорхнула из-под его ног.

Так, от дерева к дереву, Витька и добрался к опушке. Впереди уже начало светлеть в промежутке между ветвями. Еще немного — и перед его глазами засинела узкая полоска Ржавицы. А там уж Портяная близко, а за ней и к Суле рукой достать…

Внезапно одна за другой качнулись ветки крайнего дерева на опушке леса и по стволу скользнул вниз мужчина. Он был простоволос и без кольчуги, однако на поясе у него висел меч, а через плечо — лук и колчан со стрелами.

— А куда это ты, отрок, собрался? — поинтересовался мужчина. Кажется, Витька его уже видел среди дружинников Ильи Муровца — Эге, да ты порой не Олешков пленник?

— Я… я купаться… — выжал из себя Витька.

— Нет, парень, тут купаться не бегают — улыбнулся воин, хотя его настороженные глаза пронизывали парня насквозь — если хочешь знать, здесь или ходят на выведку или убегают от половцев. Так кто же ты будешь в действительности?

От этих слов Витьке как будто снегу сыпнули между лопатками.

— Но я… нет… я же не знал… — промямлил он.

— То теперь будешь знать. А теперь возвращайся и быстренько беги к тетке Миланке. Ну, что стоишь?

Витька перепугано оглянулся на лес, из какого только что выбрался.

— Но… там волки — прошептал он — и дикие кабаны.

Воин расхохотался. Тогда тихонько присвистнул и из яра выбрался другой воин. Он тоже, видимо, услышал последние Витькины слова, потому что улыбка растянула его рота почти до ушей.

— Отвези этого богатыря в Римов — велел ему тот, что спрыгнул с дерева — И сразу же назад. Одна нога здесь, другая — там.

Через несколько минут всадник с Витькой уже были на опушке леса, откуда виднелись Римовские ворота. Всадник ссадил парня на землю и насмешливо сказал:

— К тетки Миланки доедешь на своих двух.

Тетка Миланка не находила себе места. Лицо Росанки тоже было заплакано.

— Братик, куда же это ты исчез? — насела она на Витьку, как только тот вошел во двор — Разве же так можно?

Витька почувствовал, как у него вспыхнули уши.

— Я это… прогуляться немного хотел. А на меня дикий кабан внезапно и набросился. Так я влез на дерево и ждал, когда он уйдет.

— Слышите, матушка? — сказала Росанка к матери, которая сидела на лавке и держалась за сердце — Его кабан напугал, а вам уж и плохо стало.

Тетка Миланка лишь рукой махнула. У нее не было сил даже порадоваться Витькиному возвращению.

— А мы с Оленкой тебя, Мирку, столько искали — продолжала Росанка — Все ноги посбивали.

— С какой Оленкой?

— А с той, которая гоняет к череде корову Маньку. Она Лыдькова сестренка. Знаешь такого?

Витька вспомнил парня, который встретил их с Олешком, когда они возвращались от Змеевой норы.

— Немного знаю — ответил он.

— Вы… Мирко часто с ним играл… — вздохнула Росанка — А о тебе уже спрашивали.

— Кто?

— Из Городища. Ты же уже не мальчик — Росанка пригладила Витьке чуб — должен учиться военному делу.

У Городища

Рядом с вратами стоял часовой. Но он вел себя вовсе не так, как часовые во всем мире. Те стоят нерушимо, как будто вытесанные из камня или проглотили шест. И, конечно, не сводят подозрительного взгляда от каждого проходящего мимо.

А этот Римовский часовой на Витьку не обратил никакого внимания. Он смотрел в сторону от дороги. И, по-видимому, видел там нечто невероятно интересно, потому что даже всплескивал ладонями о колени.

— Ау, Олешко! — звал часовой — Хватай ноги в руки, потому что новый дружинник на пятки тебе наступает!

Вдоль мура, с силой переводя дух, топотало десятка три подростков. Самые молодые были Витькиного возраста. Впереди бежал Олешко Попович. От него ни на шаг не отставал Лыдько.

— Ну ка, ну ка, Лыдько! — подзуживал его часовой — Покажи Олешке, чего стоят Римовские вояки!

И все же Олешко добрался к вратам первым. Дышал ровно, спокойно, будто и не бежал наперегонки, а возвращался с легкой прогулки. Разве лицо едва-едва вспотело. Не то что Лыдька — у того со лба стекали ручьи.

А о других подростках, особенно младших, не стоило и говорить. Они хватали воздух, словно караси, которых выбросили на берег.

— О! — обрадовано воскликнул Попович, когда его взгляд остановился на Витьке — Пропажа нашлась!