Стоящие на краю

— Так я ж её не разумом люблю! — он поневоле улыбнулся. Вот же, молодёжь, ничего не смыслят, только громкие слова знают. — Я же с Тамарой не кроссворды решаю! И говорить нам необязательно. Вообще в любви нет ничего обязательного. Когда я сижу с твоей мамой, у меня внутри всё словно раскладывается по местам. Спокойно так, правильно. А когда ухожу от неё, внутри начинается броуновское движение, не знаю, как ещё и назвать. Неприятное копошение, ноет что-то, тянет, и уже начинаю считать дни до встречи. Когда на работе завал, я прихожу и работаю рядом с Тамарой, с ней лучше думается. А иногда захожу просто отдохнуть. Вздремну рядом пару часов — и проблем как не бывало.

Признания даются с трудом, но они стирают ущерб, нанесённый отношениям с дочерью. Отец гладил Дарси по спине, а она плакала. От счастья. И её улыбка, движение губ, которые он ощущал через рубашку, жгли. Как сказать дочери, что правда, которой она так жаждет, навсегда сотрёт её улыбку?

— Я расскажу тебе про маму. Всё расскажу, от начала до конца. Обещаю!

— Когда?

«Когда ты проживёшь достаточно долго и познаешь достаточно счастья».

— Сначала съезди отдохнуть в Европу, а когда вернёшься… — он не сдержался, попытался отсрочить правду до поры до времени.

— Пап! Ты снова начинаешь, что ли? — Дарси смотрела с укором.

— Ладно-ладно, тогда без отпусков. Дай мне пару дней, чтобы собрать информацию.

— Только не надо ничего придумывать. Расскажи всё как есть, ладно?

Всё-таки дочь хорошо его знает. И любит при этом, что удивительно. Ему очень повезло.

— Обещаю! А теперь иди! Иди! — Архипов почти вытолкал дочь из дома, как на днях и Демьяна.

А потом лёг на ковёр и лежал, пока не заныла спина. Но и тогда не поднялся. Смотрел на люстру, на сероватое пятно на потолке, пропущенное маляром при недавнем ремонте.

«Надо пожаловаться, не дело оставлять такое уродство. Как же я раньше не заметил?»

Он пытался вспомнить имя маляра и название фирмы, даже полез в карман за телефоном, чтобы срочно позвать домработницу. Хотелось отвлечься на это, на что угодно, накричать на кого-то, вымещая на них безысходность.

Но вместо этого он перевернулся на живот, уткнулся носом в ковёр и зарыдал. Бился стареющим телом о доски пола. Соскребал тонкий ворс ковра ногтями. Выл так громко, что от боли в горле стало невыносимо глотать.

И только совсем охрипнув, закрыл глаза и затих.

Но судьба не смилостивилась, не даровала ему смерть, потому что умереть сейчас было бы малодушием. Он всю жизнь готовился к дню, когда скажет Дарси правду, и вот этот день настал.

* * *

Дальнейшие события объяснимы только острым помутнением в голове Демьяна. Иначе с какой стати он настоял на том, чтобы присутствовать при разговоре с Дарси? Следовало исчезнуть до того, как всё обрушится, так нет же, он с маниакальной регулярностью допрашивал Архипова, пока тот не признался, что в выходные они поедут на дачу, и там он скажет дочери про болезнь. Озеро, лес, шашлыки… и секрет, который разрушит жизнь Дарси.

— Когда она свыкнется с новостью и придёт в себя, я тебе сообщу. Первым делом избавишься от Кирилла, пока не поздно, пока он не успел причинить Дарси боль. На него нельзя надеяться в такой ситуации. А потом уговоришь её поехать в отпуск, чтобы развеяться, — приказал Архипов.

Этого Демьяну мало, его не устраивает бездеятельное ожидание. Да и потом, как после такого развеешься?!

— В эти выходные мы скажем Дарси о болезни. — Демьян выделил «мы». Он говорил с вызовом, словно у него было право, которое Архипов отказывался признавать.

— Что ещё за «мы»? Работай и жди моего звонка!

Не то, чтобы Демьяну нечем заняться, но плевать ему на работу! Ему надо на дачу, к Дарси.

В этом нет никакой логики, но есть потребность, сильная как ураган.

Горячая как лава.

— Как вы ей скажете?

— Русским языком. Не лезь куда не просят!

— Надо обратиться к специалисту…

— Думаешь, за эти годы я не стал специалистом?! Я договорился с врачом, он подъедет, если понадобится. Здесь я решаю, а не ты! Не лезь!

— Кто поддержит Дарси?

— Я! — крик Архипова громыхнул из телефона.

— А Кирилл?

— Если проболтаешься брату, я за себя не отвечаю!

— Вы всерьёз считаете, что Дарси ему не расскажет?

— Я всерьёз считаю, что это не твоё дело. Дарси сказала Кириллу, что мы уезжаем на дачу из-за моего здоровья.

— А потом?

— А «потом» зависит от тебя! Я поручил тебе расстроить помолвку, а ты до сих пор не справился с примитивной задачей!

— Вы недооцениваете Кирилла! Он любит Дарси, а ей понадобится поддержка.

— Нет, и это не обсуждается. Понял?

— Тогда встретимся в субботу на вашей даче.

— Посмеешь туда явиться, и тебя даже к воротам не подпустят!

Уже тогда Демьян знал, что всё равно поедет, и через ворота проломится, и в дом попадёт. Зачем и что дальше — с этими вопросами он пока не разобрался. Ответов не было.

Но была нужда, острая как инстинкт выживания.

Болезненная как ожог.