Стоящие на краю

Архипов прошёлся по комнате, остановился у окна. Каждая секунда казалась Дарси непозволительным промедлением.

— Пап, ну давай, рассказывай! Что ты как неживой?

Архипов начал издалека, с того, что удалось узнать о родителях Тамары. Практически ничего про мать, а отец был капитаном дальнего плавания, умер молодым. Потом Архипов в деталях описал детство Тамары в приюте, их знакомство и отношения.

Демьян слышал звон, нервная энергия потрескивала в воздухе. Удивительно, что Дарси не учуяла избыток адреналина. Время от времени она смотрела на Демьяна и улыбалась, желая разделить с ним самые трогательные моменты прошлого мамы. А ведь должна была возмутиться, что он здесь! Он знает о Тамаре, но это не даёт ему права встревать в семью в такой момент.

Но это к лучшему, что никто не возмущается и не вызывает охрану, потому что Демьян придушит любого, кто попытается его выгнать. Он должен быть здесь. Нет ни одного разумного объяснения, почему он стремится быть рядом с Дарси в этот жуткий момент. Но есть тяга, неистовая как шторм.

Опасная, как удар в висок.

Архипов заговорил о болезни, и улыбка Дарси растаяла. Он не вдавался в подробности, но и без них история тяжёлая. Постепенное разрушение человека. Дарси ёжилась, с трудом сдерживала слёзы. Демьян сжал в кулаках обивку дивана. Ему мучительно хотелось обнять Дарси, но это было бы неправильным. Потому что плачет она совсем не о том, что через несколько минут поставит её на колени.

Архипов медлил, слишком подробно описывал места, где жила Тамара, неудачно выбранных сиделок и некомпетентных врачей. Его голос становился всё тише, а лицо — бледнее. Он давно знал, что этот разговор грядёт, но разве к такому подготовишься?

Когда он в третий раз описал знакомство с Ильдико, Дарси его перебила.

— Покажи мне историю болезни!

Архипов не выдержал, посмотрел на Демьяна в поисках поддержки. Словно спрашивал, правильно ли поступает. Демьян кивнул, делясь уверенностью, которой не ощущал.

Архипов пошарил в портфеле и достал два печатных листа.

— Это выписка из истории болезни. Если хочешь, можешь прочитать всё целиком, но за годы накопилось несколько томов.

Дарси потянулась к бумагам. Какое-то время Архипов удерживал их между пальцами, но потом сдался и отпустил. Его руки потянулись следом. Ещё не поздно выхватить, спрятать, отсрочить…

— Дарси! — беспомощно простонал он.

Но она уже жадно вчитывалась в распечатанную информацию.

— Штильбе? Тринский?2 — подняла на отца непонимающий взгляд. — Ты говорил, что у мамы последствия вирусной инфекции, а тут такое название болезни, что и со словарём не прочитаешь. Врачи вечно всё усложняют! Зачем называть болезнь двумя фамилиями, да ещё добавлять к ним непроизносимые термины?

Она искала объяснение, но не находила. В выписке говорилось о ходе болезни и о лечении, а не о причинах.

— Штильбе — врач, который впервые описал эту болезнь. А Тринский… он генетик. — Архипов шептал.

В Дарси будто ударила молния. Будто одним словом можно передать человеку всё. Абсолютно всё.

— Почему генетик изучал последствия вирусной инфекции?

Архипов сложил руки на коленях, разгладил складки на брюках. Он молчал. Демьян не ожидал от него такой слабости, такой безысходности в каждом жесте. Особенно сейчас, когда дочери необходима его сила. Или ожидал? Это она, та самая безграничная слабость, падение сильного человека под напором чувств, описать которые невозможно.

Дарси попыталась вырвать отца из прострации, повторила вопрос, но безрезультатно.

И тогда она повернулась к Демьяну.

У них договор, у Дарси и Демьяна, согласно которому он говорит ей правду. Даже когда правда не хочет быть произнесённой вслух. Даже когда это совершенно не его место, не его право говорить ей эту правду.

Но это его голос, твёрдый и слишком громкий в трагичной тишине дома, произнёс:

— Потому что у твоей матери не последствия вирусной инфекции, а генетическое заболевание.

Дарси кивнула, даже чуть улыбнулась Демьяну в благодарность за подтверждение догадки.

— Мутации генов вызывают болезни… Я правильно понимаю, что это заболевание наследственное?

— Да. — Это «да» отдалось рокотом в теле Демьяна.

Дарси повернулась к отцу.

— Пап, я понимаю, что тебе сейчас непросто, но и у меня настроение не фонтан, поэтому, пожалуйста, возьми себя в руки! — излишне спокойный голос Дарси, будто генерированный компьютером, пугал.

Архипов с трудом поднял голову и обратил помутневший взгляд на дочь.

— Извини, я…

— Каковы шансы, что я унаследовала болезнь мамы?

С ощутимым, гигантским трудом Архипов взял себя в руки и выпустил правду наружу. И будто сдулся, опустел внутри, потому что в нём не было ничего, кроме этой правды. И теперь она вырвалась, опустошая его, превращая в шелуху.

— Мы сделали тест, когда ты была маленькой.

— Стопроцентная гарантия?

— Так сказал генетик. Но мы можем найти других специалистов…

— Когда появятся симптомы?

Архипов копался в кармане, слишком долго, будто ещё надеялся спрятать остатки правды, но потом достал информацию о болезни и протянул Дарси.