Какая слава! Какой век!Ах, нам тоже хотелось иметь такие костюмы из грубошерстной ткани,С ватными валиками на плечах, от которых мужчина становится таким широкоплечим,Что трое таких мужчин заполняют весь тротуар.Мы тоже старались затормозить наши движения,Неторопливо засовывать руки в карманы и медленно подниматьсяИз кресел, в которых мы полулежали (словно никогда не собирались вставать),Так подниматься, как будто переворачивается целое государство.И мы тоже набивали рот жевательной резиной (Beechnut),O’ которой говорили, что она при долгом употребленииСпособствует укреплению нижней челюсти,И мы тоже сидели и вечно работали челюстями, как корова, жующая жвачку.И мы тоже стремились придать нашим лицам пугающую непроницаемостьТех poker face men[2], которые казались своим согражданамНеразрешимой загадкой.И мы тоже всегда улыбались, как до или после успешной сделки,Той улыбкой, которая говорит об отличном пищеварении.И мы тоже весело похлопывали собеседников (все они — будущие клиенты!)По плечу, по ляжке или между лопаток,Стремясь любыми путями получить власть над этими людьми,Лестью или угрозой. Так поступают с собакой.Так мы подражали этой прославленной породе людей,Которая, казалось, призвана к господству над миром,Подвигая его вперед.9Какой оптимизм! Какой подъем!Эти заводские цехи: величайшие в мире!Автозаводы вели пропаганду деторождения: они производили автомобили (в рассрочку)Для тех, кто еще не родился! Тем, которыеВыбрасывали вон почти не ношенные костюмы (но так,Чтобы они тотчас же погибали, желательно в яму с негашеной известью),Выплачивались премии! Эти мосты:Цветущую землю они соединяли с цветущей землей!О, они бесконечны!Величайшие в мире! А эти небоскребы:Они, взгромоздившие груду камней на такую высь,Что всех переросли, озабоченно наблюдали из своего поднебесья, как новостройки,Которые только что поднялись над землей, угрожалиПодняться выше их, городских мамонтов. (Кое-кто начал было опасаться, что рост городовУже нельзя будет остановить, что людейЗадушат те двадцатиэтажные города, которые вырастут над ними,И что их замуруют в гробах и погребут друг под другом.)10И все же: какой оптимизм! Даже трупамРумянили щеки и подрисовывали благодушную улыбку (Я воспроизвожу эти черты по памяти, другиеЯ позабыл), так что дажеУсопшим не позволяли утратить надежду.11