Стихотворения. Рассказы. Пьесы

Товарищ Димитров!
С тех пор как ты борешься с фашистским судом,
Сквозь толпы бандитов-штурмовиков и убийц,
Сквозь свист шомполов и резиновых дубинок
В самом сердце Германии
Слышен
Громкий и внятный голос коммунизма.

Его слышат во всех странах Европы
Те, кто — сами во тьме — вслушиваются во тьму за границей,
Его слышат также
Все избитые, ограбленные
И несгибаемые
Борцы Германии.
Экономя и рассчитывая, ты, товарищ Димитров,
Используешь каждую минуту, тебе данную,
Используешь эту маленькую площадку,
Еще открытую гласности,
Ради всех нас.
Едва владеющий чужим языком,
Постоянно прерываемый окриками,
Многократно вытащенный из зала,
Истощенный кандалами,
Ты вновь и вновь задаешь наводящие страх вопросы,
Обвиняешь виновных и
Заставляешь их орать, вытаскивать тебя из зала^{55}
И тем самым подтверждать,
Что за ними не право, а только сила,
Что тебя можно только убить, но не победить.
Потому что, подобно тебе, этой силе сопротивляются
Тысячи борцов, не столь заметных, как ты,
Даже те, кто истекает кровью в застенках.
Их можно убить,
Но не победить.
Подобно тебе, все они заподозрены в борьбе с голодом,
Обвинены в восстании против угнетателей.
Привлечены к суду за борьбу с эксплуатацией,
Изобличены
В справедливейших действиях.

1933

Хвала коммунизму Перевод С. Третьякова

(Из пьесы «Мать»)

Он серьезен, он всем понятен. Он так прост.
Ты не кровопийца ведь. Ты его постигнешь.
Он нужен тебе, как хлеб, торопись узнать его.
Глупцы зовут его глупым, злодеи зовут его злым,
Мерзавцы зовут его мерзким.
А он против зла и против глупости.
Обиралы кричат о нем: «Преступленье!»
А мы знаем:
В нем конец их преступлений.
Он не безумие, но конец безумия.
Он не хаос, но
Стройный порядок.
Он то простое,
Что трудно свершить.

1931

Хвала диалектике Перевод М. Ваксмахера

(Из пьесы «Мероприятие»)

Кривда уверенным шагом сегодня идет по земле.
Кровопийцы устраиваются на тысячелетья.
Насилье вещает: «Все пребудет навечно, как есть».
Человеческий голос не может пробиться сквозь вой власть имущих,
И на каждом углу эксплуатация провозглашает: «Я хозяйка теперь».

А угнетенные нынче толкуют:
«Нашим надеждам не сбыться уже никогда».

Если ты жив, не говори: «Никогда»!
То, что прочно, непрочно.
Так, как есть, не останется вечно.
Угнетатели выскажутся —
Угнетенные заговорят.
Кто посмеет сказать «никогда»?
Кто в ответе за то, что угнетенье живуче? Мы.
Кто в ответе за то, чтобы сбросить его? Тоже мы.
Ты проиграл? Борись.
Побежденный сегодня победителем станет завтра.
Если свое положение ты осознал, разве можешь ты с ним примириться?
И «Никогда» превратится в «Сегодня»!

1930